Глава 17.
Один рассвет Дарьи Пименовой.

Ирка медленно брела по склону, задавшись объективно муторной целью обойти всю гору кругом. Мгновение назад она столкнулась на выходе с Натой, сверкающей из темноты недобрыми глазами, но даже этого не заметила, продолжая свой путь в липкую неизвестность. В голове вяло, спотыкаясь на каждом шагу, как пьяные зайцы, переползали с места на место невесёлые мысли, оставляя за собой склизкий след горестных выводов и неутешительных перспектив. В траве неподалёку хамски жизнерадостно квакали кузнечики, а где-то в лесу одиноко ухала припозднившаяся к рассвету сова, обсуждая то-ли с Иркой, то-ли, по привычке, сама с собой, бурно проведённую ночь. «Ух-ху!» - грустно и тихо ответила ей Ирка для поддержания беседы, будучи уверенная, что сова её, если потребуется, расслышит. «Хух!» - ухнуло ей совсем близко за головой, но, обернувшись, Ирка так ничего и не разглядела. «Показалось» - не слишком уверенно и, в целом, обречённо подумала она в темноту. Темнота оставила идею без комментариев. Ирка уже повернулась, чтобы продолжить свой безрадостный путь, но тут где-то впереди раздалось глухое ворчание. Оно мгновенно напомнило Ирке, что для валькирии она слишком часто позволяет себе расслабиться. «Мало ли, что тут помимо птичек обитает» - нервно подумала она, прикидывая, что будет лучше: обернуться волком или призвать копьё? Убивать Ирке никого не хотелось, а вот припугнуть этого странного заблудшего зверька, пожалуй, всё-таки стоило.
Ворчание стало громче. Ирка, уже на две трети покрытая жёсткой белесой шерстью, запоздало сообразила, что такой звук вполне может принадлежать волку, которому просто не понравился весь их интернациональный слёт представителей магического мира. А тут ещё чужаки вздумали забрести и на кровную территорию! Сам собой мгновенно обрисовался вывод, что становиться тем же зверем было просто опасно. Волк, настоящий лесной волк, гораздо более искусный хищник, нежели всего лишь взятое на прокат обличие, пусть и управляемое мозгом более разумного существа. «Тут его увещеваниями не задобришь. Действовать придётся на голых инстинктах» - быстро пронеслось в голове у Ирки, когда она уже опускалась на четвереньки.
Сразу стало как будто светлее. Волчица с наслаждением втянула носом запахи леса: запахи дичи и свободы. И ещё один. Ирка с ужасом поняла, что не ошиблась. Это был действительно волк. Теперь она вполне отчётливо различала два поблескивающих из сумерек желтоватых глаза, со странной решимостью превращающих далёкий свет звёзд в яркие золотистые блики на зрачках. Ирка неуверенно поджала хвост. Верее, это предусмотрительно сделала за неё волчица. Сама же валькирия никак не могла оправиться от шока: зверь находился от неё буквально в паре метров, гордо обозревая всё вокруг с большого валуна, а она его даже не смогла заметить! «Да, с такой осторожностью я на ответственном посту Одиночки долго не задержусь!» - убито подумала Ирка, просчитывая пути к отступлению. Волк перестал рычать и теперь с интересом её разглядывал. Скорее всего, просто не мог понять, как это вкусный человек вдруг превратился в невкусного сородича. Ирка тяжко вздохнула просебя. Она уже успела окунуться в сознание волчицы и узнала, что перед ней весьма габаритный самец, причём в самом расцвете сил. Поворачиваться к нему спиной, а тем более пытаться сбежать было бы чистым самоубийством – он задрал бы её в два счёта. «Какие тут магические законы! Тут настоящая, бескомпромиссная  реальность!» - всё ещё усиленно прижимая хвост к животу, размышляла Ирка – «Вот попробуй-ка докажи ему, что ты оплот света – миролюбивейшее создание. Станет он слушать! Такому даже дела до всяких там стражей нет. Он здесь хозяин. Себя и своей жизни. И в особенности, своей территории, на которую мы так хамски посягнули…»
- «Хорошо в лебедя не додумалась!» - вдруг презрительно бросил волк, поиграв мускулами под иссиня-чёрной, с лёгким перламутровым отливом, шерстью. Волчица от неожиданности сложила уши и, припав к земле, зарычала. «Ну и местечко! Тут даже волки - и те говорящие!» - поразилась Ирка, кое-как справляясь с напуганным воплощением.
- «Не только» - прямо на спину чёрного зверя осторожно опустилась небольшая сова. Валькирия вспомнила уханье. «Услышала!» - пронеслась у неё в голове от чего-то радостная мысль.
- А вы, простите, кто? – как можно вежливее мысленно поинтересовалась Ирка, посчитав, что дальше общаться, не выяснив этого, будет неправильно. Сова и волк огорчённо переглянулись.
- «Мы – это я» - глубокомысленно ответили они хором. Фраза повергла Ирку в окончательный сумбур.
- А я – это кто? – уже совсем неуверенно уточнила она.
- «Я!!!» - рявкнул волк, клацнув зубами. Ирка вздрогнула и снова сжалась. Птица глухо ухнула, словно в подтверждение сказанного.
- Матвей?
Зверь презрительно фыркнул, всем своим видом демонстрируя мнение об умственных способностях отдельных валькирий, а затем медленно двинулся вперёд. Ирка попятилась. Волк прыгнул (невероятно – сова в это мгновение чуть приподнялась на его лопатках, как лихой наездник!) и моментально оказался прямо перед ней.
- Акхкр-крр-р-р-р-р-р! – зубы сомкнулись в каком-то миллиметре от пасти и даже задели едва различимые усы. Волчица, издав скулящий звук, взвилась в воздух, стараясь отскочить как можно дальше, при этом оставаясь мордой к сопернику. Волк грозно возвышался над напуганной Иркой. Затем медленно наклонился и с расстановкой сообщил:
- «В следующий раз нос откушу».
Такая явная кровожадность и откровенная враждебность была присуща только одному знакомому молодой валькирии созданию.
- Клео?
Волк удовлетворённо сверкнул глазами и слегка отошёл, чтобы не мешать Ирке прийти в себя.
- «ТЫ ОБЯЗАНА меня узнавать!» - раздался у неё в голове гневный голос. Ирка решила не спрашивать, почему, здраво рассудив, что для самоубийства момент неподходящий. Вместо этого она задала вполне нейтральный с её точки зрения вопрос:
- А сова?
- «Просто ещё одно тело. Но, похоже, для тебя это слишком сложно» - раздражённо фыркнула Калеопа и повернула морду к птице. Ирка так и не поняла, что произошло, но та вдруг уверенно сорвалась со своего насеста и, описав прощальный круг чёткими взмахами крыльев, неторопливо направилась в сторону леса устраиваться на день в каком-нибудь своём дупле или на личном суку.
- Не злись – робко подумала Ирка и даже зажмурилась от испуга. Как у неё только могло вырваться! Но Клео, на удивление, похоже, вняла её словам. Во всяком случае, она вернулась к своему будничному тону.
- «Слышишь?».
Ирка навострила уши. Много различных звуков, но ничего экстраординарного, что заслуживало бы особого внимания с её стороны. Волчица тоже так считала: лес, добыча, ветер играет с травой, размеренный шум воды… Клео сморщилась, обнажив клыки. Ирке стало обидно. Похоже, её считали тормозом, что ей, как патологической отличнице, было в новинку. Клео задрала голову, внимательно, с каким-то невероятным упоением разглядывая звёзды.
- «Песня Луны!» - выдохнула она и зажмурилась. Ирка внимательно оглядела небо, отчаянно пытаясь понять, чего от неё хотят.
- Но луны сейчас нет – наконец, высказала она вслух единственный итог своего наблюдения.
- «Её нет, но она есть» - всё так же туманно изрекла Калеопа, щурясь куда-то на восток. Она медленно взобралась на один из огромных камней, хаотично разбросанных неведомым скульптором по склону горы, и вдруг, вскинув морду, пронзительно завыла. Мгновение спустя Ирка с удивлением обнаружила, что присоединилась к ней. Внутри разливалось приятное чувство: будто никого больше нет на целом свете – только она и этот звук. Одно единое. Ирка завыла ещё громче, пытаясь поделиться с невидимой луной своей печалью. Налетевший порыв пригнал цветочные ароматы луга. Ирка вздохнула полной грудью и засмеялась. Хотелось бежать, далеко, обгоняя ветер, чтобы никто не смог догнать, чтобы не возвращаться в старую клетку под названием «человеческое тело», просто бежать и бежать, лететь прочь из прошлой жизни навстречу звёздам. И луне. Волчица совершенно по-щенячьи тявкнула и сорвалась с места. Она – пуля, она – ветер, она – отблеск одной из самых недосягаемых звёзд. И никому её не догнать.
Последнее было достаточно спорно. Ирка неожиданно заметила, что чёрный волк нисколько от неё не отстаёт и более того, мчится на шаг впереди. Это её отрезвило. Ирка резко затормозила всеми четырьмя лапами и подъехала к стволу  какого-то поваленного дерева. Вокруг уже давно лес! Волчица озадаченно плюхнулась на подстилку из мягких сосновых иголок. Спереди, откуда-то из темноты, беззвучной тенью вынырнула Клео. Встав передними лапами на ствол, она с явным удовольствием принялась его царапать. Ирка всё ещё недоумевала: похоже, на некоторое время волчице удалось взять над ней верх.
- «Прекрасное животное…» - поделилась своими ощущениями Клео, наконец перестав затачивать когти. – «Смертоносное, гордое, независимое…»
- Это то, что тебя привлекает? Сила, самоуважение и одиночество? – спросила Ирка, по привычке детально проанализировав чужую мысль.
- «Это привлекает всех. Но подходит не всем» - ответила Калеопа и задумчиво прошлась по поваленному стволу. Ирка вспомнила Матвея. Пожалуй, к нему эти слова могли относится в полной мере: самооценка у него явно не хромала, подкрепляясь знаниями и способностями, полученными от волхва, а вот одиночество… Наверное, тоже …
- «Предпочитаешь, чтобы он тебе лгал?» - неожиданно поинтересовался голос Клео в её голове.
- Ты о чём? – спросила Ирка, сделав неуклюжую попытку уклониться от темы. Волк медленно склонил голову набок и как-то очень по-человечески заглянул ей в глаза. Зверь внутри Ирки забеспокоился, но она не обратила на это внимания, размышляя над явно провокационным вопросом Клео. Действительно, а что было бы, если бы он соврал? Много, много лет бы обманывал её (если, конечно, их знакомство продлится так долго), и что в итоге? Когда-нибудь правда непременно всплыла бы, только результат был бы плачевней. Сейчас она обиделась – и пусть. Поболит и перестанет. Но в той другой, гипотетической ситуации это было бы НАСТОЯЩИМ предательством. Смогла бы она такое перенести?
- «Не думаю» - кивнула её мыслям Клео и, как показалось Ирке, усмехнулась. Во всяком случае, волк приоткрыл уголки пасти, демонстрируя два стройных ряда белесых коренных зубов – «А так… остаётся надежда…»
- На что? – удручённо спросила Ирка, всё ещё пребывая в перспективе неосуществившейся трагедии будущего.
- «На всё» - коротко ответила Клео, явно не собираясь вдаваться в подробности. Ирка задумчиво кивнула, принимая это к сведению.
Неожиданно волк навострил уши и напряжённо уставился в глубь леса. В следующую секунду Клео метнулась в сторону их официального прибежища, с места взяв невероятный темп. Ирка едва поспевала за ней. Выбежав из бурелома на луг вокруг пещеры, волк взлетел на ближайший холм и неподвижно застыл, вглядываясь в красную полосу на границе неба и земли. Отставшая было Ирка наконец смогла её догнать. Волчица внутри определённо не понимала, к чему такая спешка, да и сама валькирия, признаться, тоже. Клео приоткрыла пасть и сдавленно, прерывисто зарычала. Ирка не сразу поняла, что она смеётся – слишком много в этих звуках чудилось неприкрытой угрозы.

* * *
Первые солнечные блики неуверенно облизывали край горизонта. Дафна, положив голову на колени, удручённо наблюдала за тем, как играет отражениями ещё не успевших улепетнуть звёзд спокойная река. А может быть, она сама, как эти отражения? Плещется себе, не замечая ничего вокруг, а неумолимый поток несёт её туда, куда пожелает, и ничего уже изменить нельзя… Мефодий, ведь, всё-таки стал плохим.
- Не думаю, что это настолько уж твоя вина… - подал голос Лео, мирно раскинувшийся на собирающейся покрыться прохладными бусинами росы траве.
- Я не хочу – тихо произнесла Даф осипшим голосом – Я не хочу знать его таким. Не хочу знать, что будет. Ничего не хочу… - она спрятала лицо в коленях.
- Тебе в любом случае придётся – невесело усмехнулся Лео, медленно обводя взглядом своё созвездие на небе.
- Это как?
- А вот так.
- Как так? – раздражённо уточнила Дафна.
- Вот как-то так… - улыбнулся Лео и тут же примирительно добавил – Содержательная беседа, не находишь?
- Нахожу! – угрюмо согласилась Даф, подумав просебя, что если это чудо не захочет ничего говорить, из него даже маголодиями честности не вытянешь.
- Ага, – подтвердил Лео – Я упёртый, – а затем, подумав, добавил. – Полагаю, это то немногое, что перешло мне от отца.
- А каким он был? – с мимолётным интересом спросила Даф. Взгляд Лео потемнел.
- Уверена, что тебе нужно это слышать? – уточнил он, косясь на Дафну – Я вряд-ли вспомню что-то хорошее.
Даф хотела расстроиться, но не смогла – слишком много было пережито за одну ночь. Вместо этого она принялась обдумывать слова Лео.
- Значит, ты сын одного из тёмных стражей, раз претендовал на трон? Надо же, другое поколение… Я никогда особенно в это не вникала, но… – наконец произнесла она. Лео сжал губы, борясь с досадой на такое откровенное нежелание признавать очевидное.
- Да – наконец выдавил он – Мы все одного времени…
- Мы? – поинтересовалась Дафна.
Вместо ответа Лео приподнял руку, и на его ладони возникли три небольшие фигурки: две мужских и одна женская.
- Мы – повторил он. Даф наклонилась поближе, вглядываясь в поразительно точные уменьшенные копии. Внезапно фигурки ожили. Парень с седыми волосами воинственно взмахнул невесть откуда взявшимся мечом прямо перед носом Даф и сделал несколько выпадов, явно пытаясь её атаковать. Но тут к нему подоспел миниатюрный Лео и, отняв меч, начал что-то быстро втолковывать, то и дело показывая на Дафну. Даф в свою очередь повернулась и посмотрела на Клео. Похоже, только той было всё до лампочки: она сидела на краю ладони, свесив ноги, и с некоторым любопытством поглядывала исключительно на оригинал Льва.
- Кто это такой агрессивный? – спросила Даф, осторожно кивая на воинственного мечника, уже отосланного стараниями копии Лео на усмирение к Калеопе – Подожди! – внезапно спохватилась она – Он же был там!
- Мой друг – с лёгкой улыбкой пояснил Лев – Росли вместе. Были как братья…
- А почему были? – осторожно произнесла Даф, подозревая, что лезет не в своё дело – Что произошло?
- Много чего… - уклончиво ответил Лео, заметно погрустнев. Дафна кивнула: не положено, так не положено. Понять можно. Она внимательней пригляделась к парню. Тот, за неимением меча, водил по воздуху руками, явно что-то нашаманивая. Вдруг на безмятежно сидящую Клео, уже успевшую извлечь флейту и наигрывавшую нечто жизнеутверждающее, обрушился дождь из лепестков роз. Парень остался собой явно доволен и принялся накручивать на палец одну из двух прядок седых волос, по замыслу, или абсолютно самостоятельно выбивающихся из аккуратно зачёсанной композиции под названием «конский хвост».
- Клео что, ему нравится? – полюбопытствовала Даф. Лео поиграл губами, воспроизводя расплывающуюся улыбку.
- Не совсем. В данный конкретный момент он, скорее, дразнит меня. Смотри!
Маленький Лев действительно нахохлился, отчего волосы на его голове взбились ещё пышнее, и устремился на разборки. Но Клим был начеку. В два счёта скрутив Лео, он уселся на поверженного соперника и метнул победоносный взгляд на Калеопу. Та, хоть и благосклонно, но всё же с некоторым безразличием покосилась на него и, собрав из разбросанных вокруг лепестков несколько роз, послала их победителю. На лице Клима проступило выражение безграничного удовлетворения. Он даже пару раз поёрзал на всё ещё взбрыкивающем Лео. Именно это выражение заставило Дафну приглядеться к пареньку с ещё большим интересом.
- Где-то я уже подобное встречала… - пробормотала она в очередной попытке вспомнить или хотя бы напрячь воображение. Неожиданно, перед её внутренним взором пронеслась довольная ухмылка Наты, появляющаяся в те моменты, когда Вихровой удавалось едко и метко поддевать чьё-либо самолюбие, выходя из диалога абсолютной победительницей.
- Так на Нату похож! - поражённо протянула Дафна.
- Не мудрено… - тихо заметил Лео. Даф медленно подняла на него взгляд. Потом покосилась на вход в пещеру. Затем опять вернулась к созерцанию молодого стража.
- Пространственный двойник, что-ли..? – наконец, неуверенно выдавила она. Брови Лео взмыли вверх и запутались где-то в пушистой чёлке. Он дёрнул носом. Раз. Другой. А потом вдруг судорожно чихнул. Даф поняла, что сморозила величайшую глупость всех времён. Лео изо всех сил боролся со смехом, посчитав, что «дыкий ржач» в данной ситуации будет не вполне вежлив, но всё равно не выдержал. Мгновенно распылив фигурки, он сложился пополам. Дафна некоторое время созерцала трясущуюся спину, а затем обречённо отвернулась.
- Генетическая копия, если тебе так будет удобней – всё-таки совладав с собой, сообщил наконец Лео.
- Ребёнок? – Даф даже не хотелось в это верить: она никогда не думала, что Ната способна на такой подвиг. С другой стороны, подобная версия вполне логично объясняла и странности поведения вьюноши, и общую внешнюю схожесть, от чего отмахиваться было никак нельзя. Дафна вздохнула и сдалась.
- Теперь понятно, почему мне всё время казалось, что я его где-то видела…
- Зато мне до сих пор не ясно, в кого я такой гений?! – не выдержав, пробурчал Лео.
- Что? – постаралась отвлечься Даф от настырных, традиционно женских размышлений на тему того, от кого у Вихровой мог получиться такой идеальный клон.
- Ну вообще-то… - Лео, на этот раз, предпочёл опустить бессмысленную реплику и перешёл сразу к ответу на невысказанный вопрос, потихонечку выруливая на укатанную дорожку интеллектуальных поучений – А что тебе, собственно, известно о размножении стражей?
Дафна смутилась. Её познания в этой области были, прямо скажем, весьма поверхностны, и от того она испытывала какую-то особую неловкость.
- Ясно – кивнул Лео – По минимуму: вроде как-то, а как – кто его знает?!
Даф устыдилась окончательно.
- Ладно, сейчас просветимся! – воодушевился Лев и принял лекторский вид. Дафна тихонько застонала. Не столько от нелюбви к различного рода наукам, сколько от осознания собственного кощунственного любопытства к данной теме.
- Ты что-нибудь помнишь о своих родителях? – внезапно огорошил её Лео. Даф удивилась, но честно подумала, а затем пожала плечами. Этот вопрос, помнится, заботил её когда-то в раннем детстве, но ответа ей никто давать не желал, и в итоге она перестала спрашивать, а после, выбросив всё из головы, просто стала жить.
- Что, совсем ничего?
Даф наморщила лоб в тщетной попытке извлечь хоть какую-то адекватную информацию.
- Ничего конкретного. Так, звуки, ощущения… Помню тепло… И свет… И… всё? – казалось, Даф сама была озадачена. Раньше память её никогда не подводила. Только лопухоиды страдают ранним склерозом. Даф поёжилась: ну нет! Она страж. Страж по рождению! И всё этим сказано. А лопухоиды пусть как хотят – её это не касается…
- Правильно. Потому что ничего больше и не было – неожиданно выдал Лео.
- То есть это почему?! – возмутилась Даф.
- Ты меня не так поняла – спохватился Лев – В Эдеме все будущие стражи как бы общие. Инкубаторские. Конечно, родители у тебя есть, но кто – не ты, и не они, кстати, не знают. Такая система способствует всеобщему равенству, развитию духа братства и взаимоподдержки, ведь каждый может оказаться чьим-то родственником.
Даф прикинула и содрогнулась: не хватало ещё, чтобы старый знакомый – Пуплий – оказался её дедушкой, а может и того хуже, - отцом.
- Да. Это была бы катастрофа! – как ни в чём не бывало кивнул её мыслям Лео и довольно потянулся.
- Так что там с Натой? – напомнила Дафна, усердно отмахиваясь от назойливых мыслей о неожиданно проклюнувшихся родственниках.
- Ната. Да-а. Так вот, у стражей мрака, в принципе, система по проще: предков там знают, но родство, в основном, игнорируют. Для них важнее то, как ты умеешь обращаться с оружием, нежели был ли твой дядюшка главным карликом при Кводоне.
Дафне показалось, что речь шла о Лигуле, но она решила не развивать мысль в направлении взаимоотношений Лео и главы канцелярии, вернувшись вместо этого к сути разговора.
-…Но тут есть один нюанс – Лео поднял палец вверх, всем своим видом демонстрируя важность этой оговорки – Стражи мрака женского пола зачастую очень привередливы. И подходящего кандидата им найти бывает ну о-о-о-очень сложно. «Хроническая деградация! Мужчинов нет!» – якобы сокрушённо, но с очевидным задором, покачал головой Лев, определённо пародируя одну из общеизвестных всемирных женских жалоб – И вот тогда часто случается так, что они сами, одной лишь силой желания, своим стремлением, создают себе малыша. Механизм этот, конечно же, не изучен. Насколько я знаю, последний страж, которому вздумалось в нём разбираться, был утоплен в лаве своими «подопытными». Могу представить, как он им надоел! – фыркнул Лео – С тех пор на этот вопрос среди стражей-мужчин наложено негласное табу. Так что, принимай, как факт. Кстати, большинство стражей-девушек даже не подозревают об этом, обычно списывая, так сказать, результат на кого-то из знакомых.
- И что же, выходит, он ничей? – поразилась Даф.
- Почему ничей? Её собственный.
- Дикость какая! – прокомментировала Дафна и передёрнулась. Лео усмехнулся.
- С чего вдруг дикость? Я бы хотел так уметь…
Даф на секунду представила Льва в виде девушки и невольно улыбнулась. Выходило что-то невообразимо смазливое и светлое до блеска, с непременным свободным доступом аж на Седьмое небо в Доме светлейших. Да, у такой девицы бы проблем в Эдеме точно не было.
- Бери уж выше – в Прозрачных сферах! – рассмеялся Лео. Дафна насупилась.
- А подзеркаливать нехорошо – буркнула она.
- Я не могу иначе – просто ответил Лео, снова опускаясь на траву.
- Привык? – понимающе протянула Даф. У неё самой когда-то были с этим трудности.
- Нет. Просто другой механизм – пояснил Лео и, наткнувшись на непонимающий взгляд Дафны, терпеливо продолжил – Обычно, ВЫ делаете усилие, чтобы узнать чьи-то мысли. В моём же случае старания направлены как раз на то, чтобы различную информацию НЕ слышать. Раньше я ещё как-то сопротивлялся, но её вокруг всё равно слишком много…
Даф задумалась, прикидывая, каково это – постоянно получать абсолютно невообразимое количество ненужных знаний в виде чужих переживаний, страхов, сомнений или наоборот, эйфории?
- Чокнуться можно – наконец, убеждённо заявила она, поёжившись. Лео только покачал головой.
- Ты брала в расчёт лишь людей и стражей, а я знаю ВООБЩЕ всё – поправил он – Знаю, например, что вон там сейчас умирает шесть звёзд – он показал рукой куда-то в левую часть неба – Вы, стражи, поймёте это только через несколько веков. Да и то лишь энтузиасты, которым подобное интересно.
Даф потрясённо молчала.
- А вон там родился новый кит – неожиданно улыбнулся Лео, показывая уже правее.
- Кит?
- Ну да. Только не говори, что вы не проходили! – возмутился Лев. Дафна наморщила лоб.
- Магический мир держится на слонах и черепахе. Киты присутствовали только в какой-то из версий лопухоидов… - заметила она. Лео раздражённо выпятил губу и подул на чёлку.
- Так то ВАШ мир! Другие, знаешь ли, как-то не сообразили возникнуть категорически по образу и подобию – он тяжело вздохнул, успокаиваясь – В общем, миров с китами три, причём один как раз только зарождается – недостаёт пока ещё одной рыбки, - но со слонами только один. Ну, если не считать отражений, конечно. На свете, разумеется, существуют и другие вариации…
Дафна прищурилась, подозрительно разглядывая Лео. Её терзали смутные сомнения. Особенно не понравилась фраза «ВАШ мир».
- Как? – наконец спросила она – Как ты можешь знать абсолютно всё? Даже боги не всеведущи.
- Не знаю – неожиданно пожал плечами Лео. Даф изумлённо моргнула.
- А говорил, что знаешь всё! – поддела она Льва. Тот удручённо покачал головой. Дафне стало не по себе – опять её поведение не вписывается ни в какие рамки стражей света. Лео неожиданно протянул руку и щёлкнул её по носу.
- А-а-ай – констатировала Даф, потирая зудящее место.
- Как ты узнала, что он чешется? – невинно поинтересовался Лео.
- Никак! – бросила Даф – Не знаю. Просто чешется, и всё! – и вдруг осеклась. Лео улыбнулся. Дафна осторожно повернулась к нему.
- Но нос-то мой собственный, часть меня…
- Кит тоже часть меня – невозмутимо парировал её Лео и внезапно исчез. Даф выжидательно заозиралась.
- «Кого-то потеряла?» - насмешливо прошуршало у неё в голове.
- Да нет. Шею разминаю – с вызовом ответила Даф, потягиваясь. В сознании мягко разлилась волна смеха.
- «Зарядка для хвоста?» - её руки неожиданно сами поднялись и захлопали в ладоши.
- Что ты делаешь? – удивлённо спросила Дафна, пытаясь вновь обрести контроль над непослушными конечностями.
- «Всего лишь хочу наглядно показать…» - её правая рука согнулась и выставила указательный палец вверх – «Ты – это я. Я – это весь мир». Даф послушно подняла голову и обомлела. Прямо над ней собирались, словно затягиваемые невидимым водоворотом, звёзды. Внезапно налетел ветер и радостно растрепал ей причёску. «Я везде. Ты вдыхаешь меня, ты ходишь по мне, ты летаешь, используя меня» Всё вокруг Дафны закрутилось, слилось в миллионы цветных полосок и размытых огоньков. Её затягивало в этот хаос, грозя растворить сознание в бесконечной веренице проносящихся мимо образов, принадлежавших различным мирам, отражениям, временам. Даф попробовала тряхнуть головой, но не сумела – у неё не было тела, хотела закричать, но не почувствовала даже собственных мыслей…
И вдруг… всё закончилось. Так же быстро, как и возникло. Дафна обнаружила, что по-прежнему сидит в той же позе на том же самом месте.
- «У меня даже нет тела…» - снова услышала она тихий шелест.
- А как же… - начала она и тут же замолчала: ощущение собственного голоса показалось ей неимоверно странным после того, как она практически исчезла. Даф вдохнула, ощутив, как свежий запах травы щекочет ей нос – как же хорошо снова дышать!
- «Таким я помню себя до того, как обрёл истинную силу» - ответили ей – «Наши тела живут в нас…».
- И много подобных тебе? – осведомилась Даф, попутно размышляя, что, видимо, даже понятие «судьба» тоже относится к компетенции этих существ.
- «Всего лишь один, вернее, одна».
Даф кивнула, прекрасно понимая, о ком речь. Ей показалось, что Лео улыбается. Неизвестно чем, возможно, самими мыслями, но улыбается – это точно.
- А как же вы отличаете друг друга от себя? То есть, как понимаете, что ты – это ты, а Клео – это Клео. То есть… – Даф окончательно запуталась, пытаясь выразить свою мысль, и смущённо замолчала.
- «Мы тоже являемся частью друг-друга» - ответил Лео – «Но наши самосознания разделены».
Даф покачала головой и решила ещё глубже не копать – такими темпами можно было докатиться и до психомагической клиники  «Жёлтые васильки», по слухам, располагающейся где-то вблизи Бермудского треугольника.
- Давай-ка ты лучше это, обратно – констатировала Даф, усмотрев столь непривлекательную гипотезу – И больше наглядности не надо.
Лео рассмеялся. Рядом с Дафной тут же возникла её точная копия.
- Хочешь, могу быть таким?
Дафна даже растерялась: с одной стороны, имелась прекрасная возможность взглянуть на себя со стороны, с другой, всё это попахивало изрядной шизой, а с третьей, Даф, как и любой эдемской красавице, хотелось считать себя безоговорочно единственной и неповторимой. Отрицательные доводы перевесили.
- Ну уж нет! Мне себя одной хватает! К тому же, магический мир подобной напасти в двойном размере просто не выдержит.
Лео снова улыбнулся и изменил образ на обычный. Даф почему-то показалось, что они с предыдущим во многом сходны, но вместе с тем, перед ней стоял Лев, причём именно такой, каким она привыкла его видеть.
- Уже лучше – одобрила Дафна – Но над формой ещё работать и работать!
Лео закусил губу, подавляя смешок, и сел на облюбованное место, предварительно взмахом руки взбив примятую траву. За его спиной с привычным «вумп!» возникли белоснежные крылья. Он с наслаждением потянулся ими, медленно раздвигая каждое пёрышко. На этот раз большое чёрное перо бросалось в глаза особенно отчётливо – словно провал проруби в ровной подушке снега.
- Слушай, зачем тебе крылья? – удивилась Даф. В свете всплывшего компромата, даже отсутствие призывного талисмана на шее не вызывало у неё особых нареканий – Тебе даже летать не обязательно.
- А иногда так хочется… - мечтательно протянул Лео.
- Но ведь и без них можешь.
- Можешь – согласился он и, задумчиво поводив крыльями, добавил – Это так, для понта. И для красоты.
Даф прыснула, оценивая масштаб непосредственности заявления. Лео наконец  решил позволить себе порадоваться, что очень основательно отвлёк Дафну от размышлений о судьбе Мефодия. Однако, как это зачастую бывает, Даф выбрала именно сей удачный момент для неосознанного удара под дых.
- А зачем тогда на них чёрное перо? Всю картину портит!
Патологическая честность вступила в жаркую схватку с нежеланием терять плоды трудов своих. Лео, раздираемый этим хитрым противоречием, забарабанил пальцами по земле. Сам он считал, что Дафна имеет полное право знать, чем закончилось то противостояние, свидетельницей которого она недавно стала, но все вариации последующего развития их отношений сводились после этого к одному прочному кресту.
- Это мой самый страшный грех – наконец, тихо сказал Лео, сводя крылья вместе. Дафна хмыкнула. На её памяти чёрные перья давались за какие-то мелкие проступки, не вписывающиеся в общие понятия добродетелей стражей света, и никогда не стоили того, чтобы гордо именоваться грехами. Интересно, что же натворило это нечто? Общипало в своё время всё древо познания? Тогда понятно, с чего он такой просветлённый. Лео резко вскинул крылья над головой, выразив таким образом своё возмущение подобной аморальной идеей. Даф невинно улыбнулась и захлопала ресницами, показывая, что вслух ничего не говорила и, следовательно, осуждению не подлежит. Лео, не желая встречаться с ней взглядом, полностью укутался в крылья, и рядом с Дафной мгновенно вырос плотный белый чум. Она пожала плечами, и, прищурившись, посмотрела на узкую полоску кроваво-красного рассвета. А внутри импровизированного шалаша, опустив голову, со странной месью печали и отвращения её сын рассматривал свою тёмную отметину и, не выдержав, почти беззвучно прошептал: «Убийца!».

Глава 19.
Шаг в облака.

Комиссионеры приближались, напоминая стаю голодных шакалов. Каждый из них мялся, как мог, чтобы не идти первым, поэтому все они двигались странными рывками и немного боком, старательно подпихивая пластилиновыми плечиками соседей.
Ирка почувствовала, что Багров слегка коснулся её ладони. Она вопросительно покосилась на него, забыв на миг, что невидима. Матвей шнырял глазами по надвигающейся толпе, словно высматривал слабое место, однако валькирия заметила, что взгляд его периодически перемещается на Лигула, который, окружённый свитой, расширившимися горящими глазами наблюдал за комиссионерами и державшимися пока в стороне стражами. Ирка мгновенно поняла, чего от неё хотят. Смело ступив вперёд, она, пользуясь невидимостью, без опаски вскинула копьё и тщательно прицелилась в горбуна. Дафна и хранитель, словно почувствовав её манёвр, поднесли флейты к губам, готовые в любой момент атаковать.
Валькирия резко метнула дрот. Но не успело копьё преодолеть и половину расстояния, как Лигул внезапно обернулся к особенно внушительному стражу из своей свиты, стоявшему всё это время позади него, начал что-то тихо говорить. Дрот, летевший до этого точно в цель, вонзился под нагрудник верзилы, лишь слегка чиркнув горбуна по шее. Страж мгновенно исчез в алом сиянии, оставив после себя укоризненно сверкнувший дарх. Другие охранники Лигула, до этого соблюдавшие завидное хладнокровие, мгновенно ринулись вниз, но вовсе не для того, чтобы прикрыть верными телами своего начальника. Каждый норовил быстрее других добраться до бесхозной сосульки, мутно поблескивающей теперь в пыли. Сам глава канцелярии вскрикнул от неожиданности, но тут же, выхватив меч, нырнул в самую гущу трупохранителей и, быстро восстановив дисциплину путём оперативного изъятия предмета раздора, скрылся за их широкими спинами. Ирка раздражённо стиснула отозванное копьё: такой шанс был, а она промахнулась!
Светлые, лишь едва различив молнию, метнувшуюся к горбуну, сработали как никогда слаженно: Эссиорх мигом воздвиг защитный барьер, а Даф каким-то чудом ухитрилась практически за одно мгновение выдохнуть несколько сдвоенных маголодий. Комиссионеры, попавшие под удар, с единым визгом сгинули, оставив после себя лужицы расплавленного пластилина. Лицо Наты задёргалось и принялось с такой быстротой менять выражения, что неподготовленные духи мрака, повинуясь этому дикому кривлянию, начали спешно покидать свои пластилиновые оболочки, предпочитая тьму тартара своим земным комиссионерским обязанностям.
- Всем не дышать! – вдруг резко бросил Багров и, сунув свой меч Чемоданову, стоящему слева, сложил лодочкой ладони перед лицом.
- С чего это?! – мгновенно возбухнул Петруччо, настороженно держа меч двумя пальцами, явно опасаясь, что этот экземпляр является отдалённым родственником оружия, принадлежащего Мефодию, и обладает таким же милыми причудами.
- Ты персонально можешь, - снисходительно уточнил Матвей и с удовлетворением отметил, что Чемоданов, поспешно набрав воздуха про запас, со всей возможной оперативностью зажал себе рот и нос. Больше вопросов ни у кого не возникало. Даже Арей, как ни странно, последовал указанию некромага, хотя уж от него-то такого беспрекословного подчинения никто не ожидал.
Багров глубоко вдохнул и закрыл глаза. Ирке пришло в голову ширококультурное сравнение с шаолиньскими монахами, которые очень похоже аккумулируют свою внутреннюю энергию во время медитаций. Что, в свою очередь, накапливал Матвей, прояснилось через мгновение. Он медленно открыл глаза и неторопливо, в четыре приёма, выдохнул на ладони тёмные, размытые облачка, послушно направившиеся по импровизированному желобку в сторону наступающих комиссионеров.
Дафна, прижимавшая к себе вырывающегося Депресняка, не давая ему дышать, с тревогой подумала, что дымчатые фрагменты врядли смогут преодолеть барьер, поставленный хранителем, но тут же выяснилось, что это она зря волновалась. Облачка направились к самому верху, туда, где магия подвергалась закольцовке, образуя единый щит, и осторожно провинтились наружу. Выбравшись за пределы поля, они окончательно разделились и спикировали каждое со своей стороны на толпу недоумевающих пластилиновых тел. Комиссионеры на мгновение замерли и вдруг начали осыпаться, словно состояли из сухой глины. За считанные секунды пластилин обратился в крошку, а крошка в пыль, тут же смешавшуюся с уже присутствующей строительной грязью.
- Вот-те на! А мальчишка-то силён! – восхищённо покачала головой Улита, обозревая ровный слой бурой массы толщиной в несколько сантиметров, оставшийся от только что окружавшей их орды комиссионеров. Меф испытал нечто вроде ревности: Улита вообще мало кого хвалила искренне, и уж тем более никогда не хвалила его. С другой стороны, она ведь и не присутствовала на тренировках.
- Техника «Дыхание смерти». Дух проникает в тело живого существа и вытуривает оттуда эйдос, ускоряя старение и заставляя оболочку быстро истлевать. В случае же с неживыми творениями процесс происходит практически мгновенно, - со знанием дела прокомментировал Арей, поясняя нюансы для своих воспитанников.
Багров триады не оценил, поспешно изъяв у Чемоданова своё оружие. Как оказалось, весьма вовремя. Стражи по знаку Лигула мгновенно материализовались возле защитного поля и принялись осыпать его градом ударов. Эссиорх поспешно поднёс флейту к губам, собираясь обновить магию щита, но не успел. Какой-то особенно пронырливый страж умудрился проковырять небольшое отверстие одним из мелких вредоносных артефактов, отвечающих за приятные случайности для владельца и неприятные неожиданности для всех остальных, и следующим же ударом защита была разрушена.
«Значит, расклад такой: четырнадцать хорошо подготовленных стражей против нас десятерых за вычетом кота и монстра. Будет счастье, если выкарабкаемся» - оценил про себя ситуацию Мефодий, уже наметивший противника для нанесения первого удара. Чемоданов, за неимением подходящего оружия, крякнул и поспешил спрятаться за Мошкина, который весьма твёрдо держал свой вызванный меч, мужественно опустив вопрос, не вывалится ли он у него из рук. Дафна уже поразила одного из стражей маголодией, правда, не нанеся ему особого вреда, а лишь слегка замедлив. Похоже, на нём были особые заговорённые доспехи, надетые специально по такому душевному случаю, ослабляющие магию света. Не исключено также, что умения Дафны было недостаточно для полноценного боя с подобным противником. Арей коротким замахом, не открываясь, выбил у одного из стражей меч и как следует приложил нападавшего собственным. Страж отключился, но на его месте тут же возникли двое. Ещё двое образовались около одного из домов и немедленно ринулись в атаку. Стража Лигула пока бездействовала, но Даф чувствовала, что стоит им только услышать приказ, они немедленно вступят в бой. Другое дело, что приказ врядли последует, поскольку горбун не на шутку озабочен проблемами собственной безопасности и рисковать, пока рядом Арей и светлые, не станет.
Валькирия билась успешней всех. На её счету было уже два разбитых дарха и один раненый страж. Ната металась по одной ей известной траектории, не отходя, впрочем, далеко от своих, и сея неопределённые, разнообразные желания в рядах мечников тартара. Улита тоже сражалась весьма неплохо. По крайней мере, спустя несколько минут она была всё ещё жива, хотя и ощутимо поцарапана в нескольких местах. Эссиорх в битве как таковой не участвовал, умело выскользнув из поля зрения большинства стражей. Стоя чуть поодаль он прикрывал защитными маголодиями то одного, то другого, в последний момент спасая их от, казалось бы, неминуемых увечий. Багрову не давали толком развернуться, очевидно, памятуя о расправе над комиссионерами, и постоянно наседали по двое-трое. Ирка перебралась ближе, прикрывая его со спины, и теперь невидимыми уколами отгоняла слишком назойливых охотников до выслуги перед мраком. Депресняк витал над битвой, внося хаос как в ряды тартарианцев, так и своих, неожиданно пикируя на какого-нибудь стража и настойчиво процарапывая насквозь доспехи. Если страж пытался отмахнутся или сбросить кота, тот немедленно поднимался в воздух или вцеплялся во все доступные части тела врага, не защищённые с особо педантичной тщательностью. В итоге двое мечников не досчитались нескольких пальцев, у одного остался памятный автограф во всё лицо, а с другого едва не сняли скальп.
Несмотря на все усилия, а шестеро из нападавших были уже основательно покалечены и выбыли из битвы, ситуация, казалось, не изменилась. На смену раненым являлись новые, неиссякаемые силы тартара. Лигул с затаённым ехидством наблюдал, как четверо окружают Арея, двое подбираются к Мефодию, а ещё двое вполне спокойно расправляются с младшими подмастерьями. Не обделили вниманием и хранителя, к которому направились трое, чтобы помешать выстреливать защитные маголодии и упаковать их до глухой обороны.
Неожиданно в самой гуще сражения прогремел взрыв: Зудука решил вступить в бой. Он извлёк из одному ему ведомого места пластид, поспешно воткнул в середину увесистого бежевого кирпича шнур и чиркнул спичкой. Никто, даже Чемоданов, не удосужился обратить внимание на маленького монстра, вроде бы бесцельно путающегося под ногами. За что и пришлось всем расплачиваться.
Мефодия откинуло ударной волной. Он налетел на одного из стражей, сбил его с ног, и они прокатились вместе несколько метров. Видя, что Меф оглушён и обороняться в данный момент не способен, Даф поспешно метнулась к нему и короткой трелью отбросила начавшего приходить в себя стража, тоже попавшего под раздачу. Ирку неизвестно как защитила магия валькирий, и она осталась на ногах, чего нельзя было сказать про Матвея. Он лежал на спине, сцепившись с одним из тёмных, и в это мгновение на автопилоте отбивался от его яростных атак. Вдруг страж одним резким движением выбил у него из рук меч и занёс свой для удара. Багров выставил вперёд руки, намереваясь поразить его магией, но сверкающий нагрудник стража успешно отражал проклятия. Клинок в поднятой руке уже начал опускаться, жаждая крови, как вдруг мечник замер и с удивлением посмотрел себе на грудь, на которую медленно сочилась кровавая струйка из круглой дыры, в пробитом изнутри нагруднике. Меч выпал из его руки и тартарианец повалился на Багрова, придавив его своим весом. Матвей, кряхтя, отбросил с себя неподвижное тело. На миг ему показалось, что где-то впереди сверкнуло отзываемое копьё, но затем видение исчезло. Багров, не спеша подбирать меч, выпрямился и, разведя руки, резко махнул ими вверх. Трёх стражей, уже успевших подняться и стоявших спиной к нему, подбросило в воздух. Падая, двое нашли успокоение благодаря клинку Арея, а третий, неудачно приземлившись на одного из поверженных единомышленников, по видимому свернул себе шею. На Матвея, словно бильярдный шар, неточно посланный в борт вместо лузы, налетела Ната и тут же, срикошетив, куда-то унеслась.
Мефодий закашлялся, прочищая горло от набившейся туда пыли, и заметил валяющуюся неподалёку шпагу Улиты. Сама ведьма лежала поодаль и признаков жизни не подавала. Подбежавшая сердобольная Дафна с облегчением удостоверилась, что она дышит, и тут же, вскинув голову, скрутила штопорной маголодией ноги одному из стражей, пытавшихся подобраться к ещё не прочухавшемуся Буслаеву. Неожиданно на Даф налетел ураган. Земля дрожала у неё под ногами, поднимая в воздух столбы пыли, которые, казалось, хотели и никак не могли сложиться в массивные фигуры. Даф различила Чемоданова: он, вытянув руки, дирижировал этим сумбурным облаком. Похоже, возможность создавать монстров из ничего приняла весьма неожиданное воплощение.
- Взлететь можешь? – деловито поинтересовался у Дафны Петруччо, подойдя ближе. Та отрицательно помотала головой. Здравый смысл подсказывал, что стража Лигула, бренно прохлаждающаяся в сторонке, собьёт её раньше, чем она сможет набрать приличную высоту. Да и едва ли кто-то, выскочив из общей свалки, сумеет избежать их вдохновенно протянутых подхалимских лапок.
Через собирающегося подняться Буслаева ошалелой ламой перепрыгнул Мошкин, улепётывая от одного из вновь прибывших мечников. Противник пришёлся Евгеше явно не по зубам: низкорослый, коренастый, он напоминал разъярённого быка, причудами генетиков, мотающих свой трудовой срок в тартаре за разного рода атеистические открытия, соединённого с танковой башней и поставленного на самоходку. Меф, не мудрствуя, выставил этому эксклюзивному гибриду подножку, на которую тот, разгоячённый боем, налетел.
- Быстрее! – крикнул неожиданно возникший рядом Арей. – Это ещё цветочки. Хилые весенние цветочки. Сейчас прибудет кавалерия.
Мефодий мигом вскочил. Он только что понял: если им и удавалось сдерживать натиск стражей мрака, то лишь потому, что среди последних были, в основном, канцелярские крысы. Похоже, ими Лигул решил заместить неудавшееся наступление комиссионеров, а тем временем настоящие бойцы выжидают. Подгадывают момент, когда все будут окончательно измотаны и, материализовавшись, в два счёта их прикончат.
- Телепортируем? – обратился к Арею Меф.
- Блок. Перемещаться можно только сюда, но не отсюда, - бросил мечник и переключил своё внимание на неожиданно вынырнувшего сбоку стража.
Мефодий нашарил глазами Дафну. Она спешила на помощь к хранителю, оставив Мефа под «присмотром» Арея. Эссиорх явно не справлялся с расширившимся спектром обязанностей по само- и общественной обороне. Всё чаще он отвлекался, чтобы пресечь направленные на него атаки и нейтрализовать нападавших стражей. Но байкер в нём, похоже, радовался такой качественной заварушке, поскольку временами лицо хранителя блаженно светлело и он особенно ловко управлялся с очередным тартарианцем. Дафна проскользнула рядом с отчаянно сражающимся Мошкиным, которому приходилось непросто: в окружающем воздухе осталось мало влаги, а остатки стремительно исчезали, чему немало способствовало постоянное использование Евгешей своего дара. И если раньше он мог помочь себе, внезапно соорудив ледяной каток под ногами врага и опрокинув его на землю, или успешно блокировать удар, залепив стражу глаза колючей снежной бурей в миниатюре, то теперь ему приходилось довольствоваться лишь мелкой моросью, да и то не с первой попытки. Дафна, на миг задержавшись, сыграла маголодию, причудливо скомбинированную из нескольких известных ей атакующих и одной защитной. Даф всегда была сильна в импровизации, считая её коньком только истинных гениев, а не тех обычных зубрил, что могут в совершенстве исполнить любую сверхсложную маголодию из стандартного набора, помещённого в учебнике, но при этом не в состоянии среагировать на любой нешаблонный ход мрака, пусть даже и самый элементарный, вроде талисмана, сделанного из когтей убитого эдемского грифона. Эффект нового изобретения оказался неожиданным: вокруг Мошкина образовались несколько титановых щитков, одни их которых, перемещаясь вокруг, принимали на себя самые опасные выпады, а другие, словно небольшой рой рассерженных ос, кружили над стражем, периодически атакуя. Даф удивлённо хмыкнула и через мгновение оказалась рядом с хранителем. Но Эссиорх уже разобрался без неё, нравоучительно пальнув во всех наседающих стражей маголодией вечного заворота кишок, придуманной одним из эдемских горе-экспериментаторов, в немалых количествах встречающихся в саду, где молодёжь тысячелетиями мотается без дела, номинально занимаясь самостоятельным созиданием.
Внезапно что-то переменилось. Мефодий ощутил это по острому взгляду Арея, скользнувшему по толпе. Причиной тому послужили четыре мечника, прибывшие на очередную моральную поддержку материальных устоев. Внешне стражи практически не отличались от других, но в их движениях скользила какая-то цепкая уверенность и осторожность. Ничего лишнего и ничего, что можно было просчитать. Ната, обернувшаяся было, чтобы сразить их своей пляской лица, неожиданно вскрикнула и осела на землю. Уже там она медленно нащупала у себя в шее шип какого-то ядовитого растения, который молниеносно выбросил один из прибывших стражей. «Всё. Началось!» - подумал Мефодий, глядя, как окончательно опадает в пыль Вихрова, а следом за ней и Чемоданов, тоже оказавшийся на линии обстрела. Меф мгновенно поменял свою тактику, сделав больший упор на оборону.
Ирка попыталась зайти сзади. Один из стражей, почувствовав ли интуитивно, или просто угадав по едва заметным взмывающим в воздух пылевым облачкам, сделал резкий выпад мечом. Ирка инстинктивно изогнулась, втянув живот, и оружие прошло мимо. Не теряя ни секунды, валькирия метнула копьё. Оно попало прямиком в матовый нагрудник её обидчика. Металл зашипел и начал разогреваться, постепенно прогибаясь внутрь, но прочности своей не утратил. Ирка, слегка обескураженная, отозвала дрот и вновь попыталась атаковать, но страж уже был к этому готов. Короткими бессистемными отскоками он то приближался, то удалялся, сбивая с толку и не давая точно прицелиться. Ирка, поняв тщетность своих попыток поймать мечника в фокус, мгновенно переключилась на другую, более доступную мишень, которая в этот миг нагло подбиралась к Мефодию со спины.
Когда за ним раздался вскрик, и мелькнула красная вспышка, Меф даже не потрудился обернуться. Уже несколько мгновений он пытался не стать фаршем, чудом уклоняясь от хитрых уколов и внезапных рубящих ударов, которыми щедро одаривал его один из стражей. Усталость из-за скорости поединка просто не ощущалась, но Буслаев чувствовал, что стоит ему на секунду замереть, и она свалится на него, как плохо подвешенная плита с подъёмного крана. Спасение было лишь в постоянном движении. Тогда и только тогда напряжение не даст телу расслабиться и превратиться в вялую выжатую тряпку, только тогда рука будет всё так же уверенно сжимать меч. Внезапно так рьяно нападавший страж замер и, схавтившись за грудь, судорожно принялся хватать ртом воздух. Так продолжалось несколько томительных секунд, а затем мечник замер и повалися с глухим стуком. Причина обнаружилась незамедлительно: сразу за ним стоял Багров и твёрдо, с ведомым только некромагам азартом сжимал в воздухе кулак. Мефодий коротко кивнул, по-мужски скупо благодаря за помощь, однако Матвей этот жест проигнорировал, сверля Буслаева тяжёлым недобрым взглядом. Спустя миг Мефа осенило: его вызывали на дуэль. Похоже, некромаг требовал реванша, и его ничуть не волновало, что место и время совсем неподходящее. Весь его вид говорил, что он готов драться даже в самом очаге битвы, даже со своим вынужденным союзником, лишь бы восстановить свою честь. Мефодий спокойно поднял меч. Если этот мрачный неадекватный субъект хочет разборки, он её получит.
Дафна с хранителем помогали Арею, взявшему на себя двоих самых сильных бойцов из оставшихся на ногах стражей, расчищая маголодиями необходимую свободу для манёвра. Дафна при этом не забывала иногда переключаться на Мошкина, который бился хоть и не так отважно, как Мефодий, но, что явилось для неё настоящим открытием, с не меньшим успехом. Вспомнив о Мефе, Даф, как раз исполняющая очередную атакующую маголодию, чтобы облегчить Евгеше его ратный труд, огляделась и, обнаружив Буслаева, едва не выронила флейту. Мефодий и некромаг затеяли свару и сейчас то сходились, то расходились, совершая быстрые выпады мечами, защищаясь и атакуя. Маголодия сбилась, и страж, ринувшийся в это мгновение на Мошкина, вместо того, чтобы благополучно осесть на землю, завершил свою атаку. Евгеша схватился за раненое плечо, выронив меч. Страж замахнулся и ударил по затылку, но Дафне показалось, что за миг до того, как рукоять опустилась на голову Мошкина, тот сам завалился на бок, точно просчитав траекторию падения, и аккуратно, с минимальным ущербом для себя, повалился в пыль. Даф показалось, что его веки даже слегка дрогнули, симулируя глубокий обморок. Значит Евгеша из игры ещё не выбыл. Благополучно прикинувшись сломанной метёлкой, он переместился из битых карт в козыри.
Сперва Ирка не поняла, почему вдруг бросившийся было на Мефодия страж замедлил ход. Она вскинула копьё и выверенным броском послала его точно в неприкрытую шею врага. Полыхнуло сияние, и валькирия с ужасом поняла, чем была вызвана заминка.
Багров, решивший, очевидно, не допускать прошлых ошибок, пользовался магией вовсю, и неподготовленному Мефодию приходилось туго. Искры ещё удавалось гасить, но когда некромаг начинал работать без них, переключаясь на какую-то одному ему известную магию, Буслаева спасала только мощная аура, которая, однако, была источена проклятьями уже на треть. Дафна кинулась их разнимать, но Мефодий взглядом потребовал не вмешиваться. Однако, бросая тот самый предостерегающий взгляд, он на мгновение забыл, одно из главных правил: никогда не выпускать противника из поля зрения. Багров воспользовался тем, что внимание Буслаева отвлечено, и послал в него несколько заклинаний-подсечек. Два с лёгкостью поглотил наспех состряпанный успевшим сориентироваться Мефодием щит, но все остальные попали в цель. Меф рухнул в мягкую пыль, в очередной раз набрав полный рот мелких песчинок. Багров, сделав уверенный шаг, занёс меч для добивающего удара. Дафна быстро сыграла атакующую маголодию, но она потонула в странном гуле.
Ирка поступила неожиданно. Вместо того чтобы поспешить на подмогу Дафне, она метнулась к Евгеше. Мошкин возлежал на том же месте, потихоньку зашёптывая рану на руке. Валькирия слегка коснулась его и взволнованно прошептала:
- Можешь создать воду?!
Евгеша подумал, что с ним разговаривает воздух, и засомневался в своём умственном состоянии:  напавший ранее страж вполне мог для подстраховки повредить его драгоценные извилины. Заметив отразившееся на лице Мошкина мучительное недоумение, Ирка нетерпеливо покрутила камень и тут же возникла рядом. Евгеша удивился довольно умеренно, и хотел уже было уточнить просьбу, но валькирия одарила его таким взглядом, что желание мигом растворилось.
- Влаги мало, да? Но я ведь попробую? – пробормотал Мошкин, с опаской поглядывая на неё, и, не дожидаясь подстёгивающей затрещины, попытался сгустить небольшую тучку. Вместо тучки на совсем крохотном участке возник туман, отдающий запахом плесени. Евгеша поднапрягся и кое-как заставил дымку осыпаться на землю мелкими каплями. Лужица получилась совсем маленькой, не больше десяти сантиметров. Ирка разочарованно покачала головой: такое мизерное количество воды вряд ли чем-то может помочь, но на сомнения времени уже не осталось. Она бросила быстрый взгляд через плечо. Мефодий свалился, как подкошенный, и Багров торжествующе поднял меч. Более того, по-прежнему сражающиеся с Ареем и Эссиорхом бойцы мрака действовали всё успешнее. В любой момент мог последовать решающий удар. Ирка, взяв копьё поближе к наконечнику, наклонилась и осторожно начертила знакомый ей знак.
На поверхности лужи вздулся и опал небольшой пузырёк. Потом ещё один. И вдруг вода взметнулась вверх высоким столбом, будто на этом месте пробился запоздалый гейзер. От общего потока отделились прозрачные щупальца и метнулись в разные стороны, спеша укрыть учеников мрака. Лигул, своевременно определив, что добыча может ускользнуть, спешно бросил в бой нескольких стражей из своей свиты, но не успел. Сквозь бурлящую пелену Ирка видела, как потоки оплетают Мефодия, Багрова и Дафну, напрочь игнорируя остальных. Последнее, что она различила – удивление, написанное на лице Мошкина, когда тот, уже не притворяясь, падал на землю, мимоходом оглушённый одним из охранников Лигула.

* * *
Багров несколько раз яростно пронзил мечом облака: Буслаев не только умудрился ускользнуть от праведного возмездия, но и растворился в неизвестном направлении. Более того, вина за это лежала, фактически, на Ирке, отчего Матвей негодовал ещё сильнее. Валькирия пока держалась на расстоянии, явно разрываясь между двумя противоборствующими чувствами: желанием вразумить Багрова и, возможно, подбодрить, и желанием покрошить его на множество маленьких некромажков, за то, что напал на Мефодия, да к тому же остался в претензии, когда она спасла их от стражей мрака.
Что-то негромко хлопнуло, и рядом с Иркой приземлилась Дафна, свалившаяся в слой особенно рыхлых облаков, – Перепутье с их последнего визита изменилось мало. Матвей мигом просёк некоторые преимущества ситуации и, сжав меч, окинул цепким взглядом окружающую обстановку, рассчитывая обезвредить Буслаева сразу, как только тот появится. Однако Мефодий облагодетельствовать их своим присутствием не спешил. В течение всего времени, за которое Дафна успела выползти из принявшей её в пружинящие объятья тучки и даже вытряхнула все мелкие облачка, напоминающие ватные комья, у себя из волос, Меф не проявился. Не возник он и через пять минут. И через десять. Через пятнадцать окончательно остывший Багров убрал меч и глубоко озадачился. Либо Буслаев по каким-то причинам не попал с ними вообще, либо был заброшен куда-то ещё. Первая перспектива Матвею нравилась больше, но рассчитывать на такое счастье он, как некромаг, не привык. Ирка с Дафной негромко переговаривались. Суть их разговора сводилась примерно к тому же. Багров скрипнул зубами и, не окликая остальных, двинулся по извивающейся дорожке, мирно исчезающей в далёкой дымке.
Даф и валькирия сумели нагнать его только через полчаса, и то лишь благодаря полёту. Матвей, которому буквально на нос опустилось одно из мелких пёрышек Иркиного лебедя, недовольно качнул головой, не желая мириться с ролью отстающего, и тут же приступил к превращению. Немного погодя к летающей процессии примкнул ворон, который, хоть и летел в том же направлении, подчёркнуто держался на расстоянии.
Сколько времени длился полёт, Ирка не смогла бы сказать, даже если взамен ей бы предложили полную свободу от правил кодекса валькирий. Само понятие «долго» здесь, кажется, вытягивалось в длину, как бесконечная канцелярская резинка, перешагивая через собственные границы и раздвигая пространство. В какой-то момент Ирке пришло на ум, что они вообще могут лететь не в том направлении, целясь своим энтузиазмом в великую бесконечность, но она сразу же отбросила эту пессимистичную мысль. Впрочем, примерно через тот же промежуток времени, который они уже оставили позади, стало ясно, что курс взят всё-таки верный. Ирка запоздало вспомнила, что у Багрова, как мага, практикующего всеналичие, внутренний компас вообще никогда не сбоит.
Вдалеке размытыми бликами и полутенями замаячила знакомая композиция. Возле натюрморта обреталась некая фигура весьма сумрачного вида, которая замерла при их приближении и приняла достаточно самоуверенную позу. Дафна мгновенно узнала Мефодия, который, судя по определённой степени довольства, написанного на лице, всё это время за неё беспокоился. Но волну нахлынувшей радости притормозила другая мысль: что, если Буслаев волновался не только за неё? Даф украдкой покосилась на лебедя и решила, что обитание в резиденции мрака сделало её законченным параноиком.
Багров приземлился первым и спешно начал обратное превращение. Мефодий смотрел на него снисходительно, давая понять, что, было бы у него желание, некромаг ещё на подлёте превратился бы в гриль. Такое издевательское великодушие Матвея задело, но лезть в драку он не спешил.
- Мы с тобой ещё не закончили! – заявил он Мефу, едва завершив трансформацию. Буслаев, совершенно спокойно выдержав злобный взгляд некромага, отвесил короткий ехидный поклон.
- Искренне ваш!
Багров подался вперёд, но на пути выросла Ирка и успокаивающе коснулась рукой его груди. Матвей фыркнул, однако эмоции поумерил. Мефодий отвернулся и пошёл к Дафне, задумчиво стоящей возле сияющего столба.
- Это конечно всё хорошо, но я не могу понять… - тихо сказала она, когда Меф подошёл. – Просто не могу.
Буслаев сообразил, что она ввиду имеет отнюдь не некромага и валькирию с их заморочками. Ворота, бесконечная колонна из света и постамент. Ну и в чём же тут спасение? Меф по нескольку раз обошёл все имеющиеся в наличии достопримечательности, но разгадки так и не нашёл. Единственное, что могло показаться интересным – все три сооружения стояли на одной линии. Однако это могло быть сделано и просто из соображений эстетики.
Ирка тоже осматривала экспонаты. Воротам она уделила особо пристальное внимание и даже в нескольких местах наудачу коснулась их копьём. Но либо магия здесь была не нужна, либо двери презрительно проигнорировали запрос.
- Что ж, по крайней мере, мы живы… - резюмировал через полчаса Мефодий, усаживаясь возле постамента.
- Это пока, - с некой двусмысленностью обнадёжил его Багров.
Неподалёку от Буслаева примостилась Ирка, обречённо оперевшись на древко копья. Только Дафна и некромаг по-прежнему пытались отыскать хоть какую-то лазейку. Матвея очень интересовала та самая подставка для меча, принадлежащего Лео. Он смутно ощущал, что в ней есть что-то необычное, но докопаться до истины пока не мог.
- А ты молодец, вспомнила… - обратился Меф к валькирии. Та лишь покачала головой: пусть они в безопасности, но что толку? Остальным это никак не поможет.
- Не нравится она мне, - ни к кому особенно не обращаясь пробормотал Багров, пристально разглядывая поверхность чёрного постамента там, где была выбита узкая щель. – Может, нужен какой-то ключ?..
- Скорее всего, что-то похожее на тот агрегат, - откликнулась Дафна, детально воспроизводя в памяти оружие Лео. – Только другого меча у нас нет.
- Почему нет? – удивился Матвей и извлёк из воздуха свой. Форма была явно неподходящей, однако Багрова это не смутило. Он поднёс оружие к скважине, рассчитывая, что та, возможно, примет нужные размеры. Чуда не произошло. Меч совершенно не собирался лезть туда, где когда-то располагался один из его многочисленных конкурентов. Матвей пожал плечами и бросил взгляд на Мефодия, заинтригованно наблюдающего за его действиями. Меф намёк понял и призвал оружие. Дафна бочком придвинулась ближе и теперь перебирала пальцами по опущенной флейте, на всякий случай припоминая какую-нибудь особенно качественную защитную маголодию.
Клинок Древнира осторожно подобрался к узкой выбоине и с любопытством засунул внутрь свой кончик. Меф и Даф вопросительно переглянулись: похоже, меч совсем не против того, чтобы его водрузили туда вместо меча света. Буслаев отпустил оружие, и лезвие проворно начало заползать внутрь. Багров смотрел на происходящее с хищным любопытством, всей своей интуицией подозревая подвох. И подвох не стал долго таиться.
Едва меч протиснулся внутрь на треть, полыхнула яркая вспышка. Дафна резко отвернулась, пытаясь защитить глаза от режущего света, но её подбросило в воздух, завертело, и неведомая сила плотно толкнула её в грудь. Ирку отшвырнуло прямо на макет Дома Светлейших. Кувыркаясь в полёте, она успела заметить, что Мефодий изо всех сил вцепился в меч и пытается вытянуть его обратно. Мимо оглушённой ласточкой просвистел Багров и исчез за ровным золотым сиянием светящегося столба, выглядевшим теперь на фоне нового источника света каким-то блеклым. Ирка закрыла глаза и стиснула копьё. Её протащило по площадке и бросило на ворота. Удар получился такой силы, что она потеряла сознание от боли. Коварный порыв толкнул Мефодия в бок, выбив из него весь воздух. Меф непроизвольно разжал руки и в тот же миг столкнулся с Дафной, которую крутило в светящемся водовороте. Именно в это мгновение Буслаев пожалел, что ему так и не удалось узнать её поближе.

Глава 20. 
Грешная земля.
Часть I.

Ирка твёрдо решила, что она умерла. После такого удара врядли кто-либо смог бы выжить. Она лежала и с наслаждением вдыхала воздух Эдема. Подозрительным оставался только тот факт, что воздух там отчего-то пах слежавшимися листьями. Иногда Ирке слышались странные скрипучие голоса, которые с живостью что-то обсуждали, но затем они растворялись в лёгком шуршании, и она снова оставалась наедине со своими мыслями. Временами к ней прикасалось что-то влажное, но Ирка не находила в себе сил отстраниться. Впрочем, это что-то вскоре уходило так же неслышно, как и появлялось. Сладкое бездействие могло длиться бесконечно, но из состояния безмятежного покоя её вывели какие-то гулкие звуки, от которых даже слегка вибрировали облака, на которых она лежала. «Тум. Тум. Туп.» - «Туп. Туп. Тум». Что-то хрустело, трещало. Звуки уже слышались отовсюду. Их сопровождал громкий дребезжащий смех. «Кому не спится в ночь глухую?» - лениво подумала Ирка, пытаясь ухватить остатки полудрёмы. Она с удивлением отметила, что её тело вновь наливается тяжестью, словно что-то упорно давит на неё сверху. Ладонь непроизвольно всколыхнулась, и пальцы почувствовали маленькие комочки мягкой, кое-где влажной земли.
Ирка словно проснулась – такими чёткими и полными внезапно стали все ощущения. Она поняла, что лежит на земле, а вовсе не парит в эдемских облаках, как ей долгое время казалось. Мало того, лежит с закрытыми глазами без шлема и нагрудника, а вокруг уже несколько минут ходят какие-то существа и громко переговариваются. Первым желанием было тут же вскочить и призвать копьё, но Ирка волевым усилием заставила себя лежать спокойно. Она постаралась незаметно разлепить веки и оценить потенциальную опасность. Это оказалось делом нелёгким: очевидно, она пробыла в таком состоянии довольно долго, и ресницы надёжно склеились. Наконец ей удалось рывком раскрыть один глаз, но она его тут же поспешно захлопнула. Окружающие её создания, по всей видимости, ничего не заметили, поскольку всё так же оживлённо переговаривались и даже, судя по интонациям, спорили. Ирка медленно приподняла одно веко. Ровно настолько, чтобы завеса ресниц не слишком мешала разглядеть собравшихся.
Возле неё на полусогнутых ногах толпилось несколько человек. Их речь напоминала причудливую помесь резких щелчков, плавных переливов, свиста, шипения и звуков, которые мозг Ирки отказывался точно интерпретировать. Наконец ей удалось подыскать для них подходящее сравнение: словно наждачной бумагой кто-то усердно тёр накипь в старом железном чайнике. Ирка пригляделась внимательней и едва заметно вздрогнула. То, что она сперва приняла за согнутые человеческие ноги, на деле оказалось поросшими шерстью звериными лапами, заканчивающимися копытами. Именно копыта и издавали те глухие топающие звуки. Ирке даже показалось, что от них исходит небольшая вибрация.
Одно из существ пронзительно заголосило, выражая несогласие. Похоже, они действительно ругались. Ирка взглянула повыше. От пояса начиналось стройное тело, покрытое крупной жёсткой чешуёй. Чёрные с серебряным отливом волосы, опускавшиеся с небольшой изящной головы до лопаток, были аккуратно уложены, словно бы существо знало о столь важном человеческом изобретении, как лак. Меньшую часть группы составляли мужчины, которые определённо старались не вступать в дискуссию, а лишь крепко сжимали древки длинных копий, заканчивающихся каменными наконечниками, что навело Ирку на мысль о царившем в рядах этих созданий матриархате. Внезапно до неё начало доходить, что из окружающей речевой трескотни она может выделить вполне человеческие слова.  Немного поднапрягшись, Ирка разобрала, что говорит ближайшая к ней девушка, стоящая слева.
- …нельзззьзя приИивьносичь их в жжерчччфуув! …ззьапршшшенххо!
- Этра ше полудохххлайййя! – возразила другая, находящаяся напротив. Она была гораздо крупнее и настроена более кровожадно. На запястье у неё обнаружился браслет из нанизанных на траву небольших костей. Девушка издала непонятный Ирке горловой звук, очевидно, тоже означающий какое-то слово, и продолжила. - …не шштанетт фсражжИадддь.
- Хак ё ззютта зззенсссслооо? – негромко поинтересовалась ещё одна, постукивая копытами, что, видимо, означало определённую степень нервозности.
- Неифашшшно, - просипела другая, стоящая напротив Ирки. Она была самой старой из всех, хотя, конечно, возраст было определить весьма затруднительно. Но у неё, как заметила Ирка, в волосах было гораздо больше серебристого блеска, а заскорузлые копыта проточила желтизна, да и полуприсяд был несколько глубже, нежели у остальных. – УкккхотиИддь надооо. Пакка ишо хаку-нибу паггоззздь ниизабросссИилуу граззззоййй.
Молодые всё ещё сомневались. …
- ФалькиРриййя совфсемм тощщщаяа. Давввно лежжжит мрёттт. Брозззьттттьхееее. ПриИтёддд Диккий к’Аррк. Онрешииддд…
«Какой Дикий арк?» - недоумённо подумала Ирка, изо всех сил стараясь казаться хладным трупом и радуясь, что тогда не выдала своего пробуждения.
- Ммми не боимшшшя!!! – взревели несколько голосов. – Пусть Дикий к’Арк приИгхходиддд! Ммми ддаАДдим ббоййш!
- Хллуппдзыы, – презрительно бросила старшая. – ДеЛло неф штраахеее эли бештражшии…
Тут она неожиданно прервалась и повернула голову, внимательно вглядываясь куда-то по левую сторону от неподвижно лежащей Ирки. Что удивительно, все существа разом замолчали и уставились в том же направлении, а мужчины, к тому же, поудобнее перехватили копья, выставив вперёд наконечники. Внезапно весь табун в одно мгновение снялся с места и галопом умчался прочь, производя гораздо меньше шума, чем когда они только подходили. У оставшейся в не очень гордом одиночестве Ирки сложилось впечатление, что так можно удирать только от врага, с которым, мягко говоря, связываться не хотелось бы. Она попыталась встать, чтобы на этот раз встретить угрозу с оружием в руках, но к своему немалому ужасу обнаружила, что едва способна приподняться. Всё тело по ощущениям напоминало один большой синяк, который старательно отлёживали в течение нескольких месяцев. Доспехи и копьё на мысленные призывы так же не откликались и возникать решительно не желали.
Тихий шорох, раздавшийся всего в нескольких шагах, застал валькирию как раз в тот момент, когда она, оперевшись на локти, пыталась сесть. Ирка резко обернулась, но ничего не увидела, кроме чёрных высохших стволов мрачного леса. Она оглядела унылые декорации. Вокруг, насколько хватало взгляда, были только мёртвые деревья, словно причудливые громоотводы, подставляющие толстые ветки серому небу. Едва Ирка успела поднять голову, чтобы основательно рассмотреть нависшие плотные облака, как на неё сверху спикировала тень. Ирка вскрикнула и заслонилась руками, справедливо рассудив, что возможность устыдиться такого поведения представится только в том случае, если она выживет.
- Загораем? – раздался насмешливый голос.
Ирка осторожно сдвинула руку, обеспечивая прямой обзор, и приоткрыла один глаз. Глаз увидел перевёрнутое лицо, принадлежавшее темноволосому парню неопределённого возраста: явно не подростку, но и до того же Эссиорха определённо не дотягивающему. И хотя внешне он был спокоен, в глазах неуловимо скакали хитрые чёртики. Незнакомец многозначительно хмыкнул и исчез из поля зрения. Ирка медленно опустила руки и соорудила невозмутимое, как бронежилет Дяди Сэма, выражение на лице, старательно прикидываясь решившим вздремнуть в неурочный час зайчиком. По-возможности, белым и максимально пушистым. То, что её не прикончили сразу, ещё ничего не значило. В этом лесу, судя по предыдущим посетителям, нарваться проще, чем пырнуть копьём зазевавшегося комиссионера.
Настороженно наблюдая за юношей, Ирка незаметно прилагала усилия для вызова своего боевого обмундирования. Все попытки пока шли прахом. Парень, мягко ступая по старой листве, обошёл несколько раз вокруг, явно оценивая преимущества и недостатки Иркиного положения и потенциальную выгоду, которую можно было из них извлечь. Его взгляд не был холодным или колючим, скорее наоборот, обволакивающим, тактично осторожным, но немного смущающим. Однако присутствовало в нём и нечто такое, что настораживало Ирку. Словно сытый кот разглядывал загнанную в последний момент мышь, оценивая, влезет ли в него ещё один кусочек.
Наконец, парень опустился на корточки и осторожно пристроил голову на ладони жестом, больше подходящим легкомысленным дамочкам, нежели гордым представителям мужской братии. Образ усугублялся незатейливой причёской из трёх косичек, две из которых теперь свешивались по бокам, на удивление очаровательно обрамляя впадинки на скулах своего владельца. Ирка нервно хихикнула про себя. Только специфических личностей ей до полного антуража и не хватало! Не нужно было быть великим аналитиком, чтобы понять, что сейчас решается её судьба: этот неоднозначный молодой человек вполне может бросить её здесь, или оставить себе, как собачку на привязи, в качестве бесплатной рабочей силы… а то и вообще съест! Мало ли, какие в этом странном месте законы. Самое скверное, что копьё отказывается явиться на зов. Отбиваться в случае чего будет нечем, да ещё и ноги как-то странно начало покалывать…
- А ты что здесь вообще забыла, валькирия? – неожиданно разродился вопросом незнакомец, по-прежнему беззастенчиво разглядывая Ирку. Угроза экзекуции ещё не миновала, но Варфоломеевскую ночь никто никому пока устраивать не собирался, что не могло не радовать. С другой стороны, уже второй встреченный здесь вид существ с лёгкостью может распознавать валькирий без боевого облачения. Открытие весьма неприятное. Ирка вздохнула, собираясь с мыслями.
- Если вы имели в виду причину, по которой я нахожусь на земле в лежачем положении, то, очевидно, она кроется в том, что я не имею возможности встать.
Парень неопределённо фыркнул, пространно демонстрируя, что спрашивал не об этом и ответа ждал другого, и вдруг внимательно посмотрел на её ноги. Ирка, испугавшись того, что, пока она ёрзала, одежда могла сбиться, что и вызвало столь пристальный интерес, поспешно приподнялась и оглядела себя. Компромата, к счастью, не обнаружилось, но ноги выглядели подозрительно бледными и какими-то безжизненными. Покалывание ослабло, но это не прибавляло уверенности. Скорее наоборот. Ирка начала всерьёз беспокоиться: похоже ноги постепенно немели, возвращаясь в своё изначальное, «колясочное» состояние.
- Скверно, - озвучил её мысли парень. – Ты что, калека?
- Нет! – резко возразила Ирка и сама удивилась своей грубости. – Нет. Нет… - уже спокойней ответила она. Вполне вероятно, что она свалилась сюда с большой высоты, и ей не хотелось думать о том, что от такого сильного удара могла снова пострадать спина, и возможность двигаться, несмотря на всю силу валькирии, никогда больше не вернётся. Уж лучше тогда умереть здесь, чем вернуться в инвалидное кресло.
Юноша задумчиво покивал.
- Скажите, - осторожно поинтересовалась Ирка. – Откуда вы узнали, что я валькирия?
Парень заставил себя отвлечься от приличной копны мыслей, образовавшейся в голове, и сфокусироваться на звуках речи. Ирка буквально видела, как смысл вопроса постепенно просачивается в его сознание. Вместе с этим менялось и выражение лица незнакомца, превращаясь из хмуро-сосредоточенного в нагло-ехидное.
- Уж мне ли не знать!
Судя по озорному, но твёрдому тону, ответ был явно исчерпывающим, и валькирия пригорюнилась. Похоже, этот субъект не только не воспринимал её, как равную, но и уже оформил для себя некий план действий, предусматривающий для неё самое активное в нём участие. Настало самое время заручиться хоть каким-нибудь доверием.
- А вы, простите, кто? – спросила Ирка, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь в голосе.
- Мы? Мы прощаем. Мы такие...
Ирка смутилась. Либо над ней грамотно издевались, либо тонко намекнули на излишнюю любознательность и захлопнули паспорт прямо перед носом. Хотя возможны и оба варианта одновременно.
Внезапно валькирия почувствовала нечто такое, от чего неприятный холодок пробежал у неё по всему телу. Что-то двигалось вдалеке за деревьями. Неумолимо стелилось по земле, лишь слегка касаясь сухих палых листьев и потому практически не издавая звуков, кроме лёгкого шороха, больше похожего на тихий недовольный ропот сотен далёких голосов. Ирка от неожиданности резко села и тут же об этом пожалела – спину пронзила такая боль, что ей пришлось снова откинуться назад. Уже лёжа на лесной подстилке, она заметила, что на уровне земли вдалеке мелькает неясная серая тень. Парень, успевший встать с лёгким пружинистым подскоком и даже выхватить неизвестно откуда необычной формы меч, тоже напряжённо вглядывался в даль.
- Чернь… Уходить надо, - наконец мрачно констатировал он. Ирка испуганно съёжилась. Столь ёмкое название непонятного явления и такая однозначная реакция на его появление определённо навевали тревогу. Судя по всему, это нечто, именуемое «Чернь», настолько опасно и неуправляемо, что бороться с ним не имеет смысла. И что тогда делать, если оно доберётся сюда?
Оперевшись обеими руками на меч, парень внимательно смотрел на валькирию сверху вниз, словно неторопливо читая её мысли. Ирка закрыла глаза, ожидая приговора. Оставят ли её на растерзание этой загадочной угрозе, или всё-таки соизволят помочь? На ум, как и бывает в подобных ситуациях, очень некстати подвернулся вопрос: а существуют ли у местных какие-то моральные устои?
- Что, совсем не можешь подняться? – раздался, наконец, на удивление добродушный голос. Ирка покачала головой, с надеждой поднимая взгляд.
Шорох стал как будто ближе, словно незримая ткань плаща стелилась по земле, выдавая своего владельца, хотевшего подобраться незамеченным. Неожиданно Ирка поняла, что этот звук издаёт серая дымка, накатывающаяся мелкими клубами, словно жидкий дым, выпущенный на сцену, по которой скачет какой-нибудь очередной лопухоид с самооценкой, самодовольно упирающейся в бесконечность, и воображает себя новой панацеей для современной музыки.
Парень на несколько мгновений задумчиво прикусил нижнюю губу, что, как отметила про себя Ирка, ему очень шло, и вдруг резко наклонился. Уверенно обхватив валькирию за пояс, он поднял её над землёй.
- Перебирайся на спину и держись крепче, - приказал незнакомец, стараясь переправить её через плечо как можно деликатнее. Ирка, абстрактно рассчитывавшая на символическое возлежание на руках у своего спасителя, немного опешила, но послушно перелезла, и, повиснув сзади, обхватила его плечи, крепко сцепив руки в замок, напоминая самой себе детёныша коалы.
- Извини, что не первым классом, но так будет безопаснее, - неожиданно подмигнул парень, снова будто прочитав её мысли. Ирка залилась румянцем и внутренне обозвала себя неженкой.
Грязные клубы дыма ползли по земле медленно, но неотвратимо, обладая определёнными замашками хищника. Во всяком случае, чем ближе подбирался туман, тем медленнее становился его ход. Однако при этом он начал растекаться в стороны, явно пытаясь окружить своих жертв.
Парень сделал несколько осторожных, абсолютно неслышных шагов в сторону, аккуратно оставив позади заговорщицкое кольцо, а затем всё так же бесшумно уверенной рысцой побежал прочь. Ирка отметила, что на деле тряска оказалась значительно слабее, чем она предполагала: скорее всего, её новый знакомый уже имел немалый опыт в перетаскивании различных грузов подобным образом. С другой стороны, обнаружились весьма неожиданные недостатки такой езды: некоторые элементы декора вьюноши были сильно недовольны тем, что Ирка потеснила их на законном месте. В частности, центральная, идущая от самой макушки косичка постоянно норовила забиться валькирии в нос, а две другие, свешивающиеся по бокам, усердно хлестали её по лицу. Ирка фыркала, мотала головой, отбрыкивалась, но всё было бесполезно – своенравный парик определённо против неё что-то имел. Ничего не оставалось, кроме как, вывернув голову, разглядывать оставшийся позади туман, минимизировав, таким образом, площадь контакта с буйным скальпом.
Края грязных облаков наконец сомкнулись над тем местом, где недавно стояла их предполагаемая добыча, и вспучились небольшими холмиками в полнейшем замешательстве. Ирка подумала, что название у тумана всё-таки весьма странное: почему «Чернь», когда никакой чернотой там и не пахнет?
- Это она, - неожиданно ответил ровным, несмотря на стремительный бег, голосом парень. – Она уничтожила этот лес. Да и остров весь отравила, мне думается.
- Мы на острове? – удивилась Ирка. Последнее, что она помнила, это как Мефодий воткнул свой меч в постамент, а затем вспышку яркого света.
- Да. Здесь кругом одни острова. Я живу, вроде как, на самом большом. Это в паре цепей отсюда…
- Цепей?! – ещё больше поразилась Ирка.
- Ну да. Ты, видно, тут недавно… - парень испустил короткий вздох. - В общем, острова связаны цепями. Иногда они дрейфуют межу собой… Отсоединяются и наоборот, причаливают. Как живые.
Ирка попыталась переварить полученную информацию. Из-за переизбытка впечатлений, процесс шёл со скрипом.
- Извините, но причём всё-таки эти цепи? В море бывают такие сильные штормы?
Парень попытался насмешливо обернуться, но не преуспел и лишь прибавил ходу.
- В море?! Хе! …Ладно, всё сама увидишь. Хотя штормит здесь часто, в этом ты права…
Ирка надолго задумалась. Мимо всё также проносились сухие деревья, размывшиеся для неё в одно грязно-коричневое пятно, изредка слышался тихий недовольный шелест лесной подстилки, потревоженной лёгкими шагами неутомимого юноши, но больше никаких звуков. Абсолютная давящая тишина. Казалось, если протянуть руку, её можно будет даже потрогать, ухватить за самый край, как пуховое одеяло, и сжимать в кулаке, пока она не растворится, проскользнув между пальцами. Ирке было сложно разрушить это посмертное безмолвие. Ей чудилось, что стоит только заговорить, и на голос немедленно прокрадётся какая-нибудь неуловимая напасть, вроде того серого тумана с неопределёнными, но оттого не менее страшными свойствами.
- Как вас зовут? – наконец, тихо, развеяв тяжкое и пугающее её молчание, произнесла Ирка, придвинувшись к самому уху своего новоявленного спасителя.
- Нас? – на этот раз парню всё же удалось извернуться и заглянуть ей в глаза. - Нас – Климентий. Но мы не гордые – можешь называть просто: «Ваше Мрачество».
- Хорошо, - покорно согласилась Ирка, перебирая в уме возможные способы сокращений от первого, менее напыщенного варианта. Попутно она обратила внимание на то, что её уже второй раз, похоже, неофициально приглашают перейти к обращению на «ты».
- Эх! Ну что с вами светленькими делать! Всё принимаете на веру! – картинно посетовал парень и уже без всякого пафоса добавил: – Клим.
- Ирка, - представилась Ирка, в тайне довольная, что её новый знакомый оказался не маньяком-людоедом, а весьма адекватным вьюношей, пусть и со своими заморочками. Несостоявшийся маньяк утвердительно кивнул, то ли показывая, что данные приняты к сведению, то ли демонстрируя свою изначальную осведомлённость в этом вопросе. На его лице проступила странная улыбка. Ирка никогда не встречалась с вампирами, но ей всегда казалось, что они улыбаются именно так: тихо, уверенно и неоднозначно, с лёгким оттенком загадочности.
Между деревьями наметился просвет, отливающий размытой небесной голубизной. Как будто между серыми тучами в вышине и сухой землёй протянули толковый градиент, по какой-то причине скрывающий свои наиболее светлые тона за горизонтом.
Клим неожиданно замер и хмуро начал вглядываться в светло-серые краски, мелькающие за деревьями.
- Что? – не удержалась от вопроса Ирка.
- А куда мы идём? – ошеломил её своим ответом Клим. Ирка едва не разжала руки. То есть, около получаса они бездумно продвигались в совершенно неизвестном направлении только за тем, чтобы улизнуть от какого-то туманчика с браконьерскими потребностями?! Валькирия едва не задохнулась от возмущения, осознав всю степень иррациональности такой траты времени. Клим сосредоточенно осматривался, очевидно пытаясь состыковать визуальные аспекты местности с внутренними картографическими познаниями.
- Угу, - наконец огласил он результат своей вычислительной деятельности. – Есть тут неподалёку один источник… Тебе бы не мешало к нему приложиться, а то меня что-то не подпирает теперешняя переквалификация в ездовую кобылу. Прямо «Из князи в грязи»…
Ирка решила тактично умолчать о том, что ишачит Клим сугубо на добровольной основе. Но его слова навели её на одну важную мысль. Возможно, именно в этом и крылся корень всех её неудач с призывом обмундирования.
- А магия здесь есть? – как бы невзначай поинтересовалась Ирка. – Не пришлось бы тогда…
- Да это как сказать… - последовал пространный ответ, повергший Ирку в неестественный сумбур. Её новый знакомый явно в совершенстве владел искусством риторики и не гнушался пользоваться своим умением, просчитывая весь разговор на несколько фраз вперёд. В итоге, при отсутствии ответа возникало ещё больше вопросов, от которых потом с чистой совестью можно было отмахнуться банальным: «Вот приставучая!»
Сзади неосторожно хрустнула сухая ветка. Ирка резко обернулась и успела заметить смазанную тень, метнувшуюся за широкий ствол. Валькирия до рези в глазах всматривалась в привлёкшее её внимание дерево, но что бы там ни затаилось, оно не желало больше совершать таких ошибок.
Клим вёл себя на удивление беспечно, очевидно, даже ничего не заметив. Повертев головой ещё несколько секунд, он, наконец, определился и, выдав обнадёживающее: «Нам туда», - двинулся вбок держась серой полосы неба на горизонте.
Поддавшись ритму равномерного движения, Ирка начала понемногу успокаиваться, хотя и бросала периодически тревожные взгляды через плечо. Раз за разом никакой опасности не обнаруживалось, и она позволила себе расслабиться, уломав интуицию весьма убедительным аргументом о глюках на благодатной почве общего переутомления.
Руки, хоть и были натренированы годами перетаскивания бесполезного тела с одного места на другое, уже начали уставать, тонко намекая на своё состояние ноющей пульсацией мышц. Одна из косичек снова мазнула по лицу. Валькирия, взбунтовавшись, уставилась на неё в упор, стремясь заморозить взглядом. Заморозить не получилось, более того, она снова схлопотала очередной подхлёст.
Ирка хотела было уже пожаловаться, но тут её внимание привлёк необычный проблеск, мелькнувший в волосах Клима. Когда окружающий рассеянный свет падал под острым углом, с внутренней стороны каждого отдельного волоска на миг вспыхивал яркий, серебристый, словно металлическое напыление, блик. Ирка настолько увлеклась вылавливанием этих лунных зайчиков, что не сразу заметила, как они оказались на широкой поляне, простирающейся до самого края острова.
Фактически, край начинался весьма неожиданно, резко возникая через полсотни метров от леса. И ни какого горизонта. А уж тем более прибрежных волн. Ирку это озадачило настолько, что она даже отвлеклась от созерцания необычного скальпа.
- Слезай, приехали, - выдернул её из сумрачных дум Клим и, не дожидаясь реакции, бесцеремонно сбросил на землю, как мешок ненужных овощей. – Перекур.
Ирка болезненно поморщилась и уже собиралась попенять на небрежное отношение к девушкам, но вовремя одумалась: спорить с этим папуасом – себе дороже. Вместо этого она решила задать вполне невинный вопрос, чтобы хоть как-то заглушить свою обиду.
- Здесь тот источник? Он целебный?
- Не то, чтобы целебный, но в твоём случае поможет, - снова бессовестно уклонился от чёткого ответа Клим. – Сейчас, чуть подальше пройдём… 
Ирка глубоко вздохнула и сосчитала просебя до десяти. Неприятные эмоции не сказать, что рассосались, но временно отступили на второй план. На первый неожиданно вышел прогремевший раскат грома, сопровождавшийся жутким треском. Валькирия недоумённо огляделась.
За громом последовал свист. Постепенно нарастающий звук лился, казалось, со всех сторон разом, накрывая поляну своим невидимым куполом. Памятуя об эффектном появлении Клима, Ирка на всякий случай задрала голову. Небо оставалось всё таким же неподвижным, но свист стал различаться немного чётче. Он определённо шёл оттуда, однако низкие клубы серых облаков мешали как следует рассмотреть его причину. Не было ни вспышек молний, ни грозы, как таковой. Всё тихо и мирно, не считая самого свиста, плавно переходящего в монотонный гул.
Клим тоже смотрел вверх, вдохновенно заложив руки за спину. Меч, с которым он до этого не расставался ни на мгновение, благополучно сгинул в неизвестном направлении. Спокойствие Клима передалось и Ирке. Теперь она стала наблюдать за происходящим больше с любопытством, нежели с тревогой. И всё же интуиция настойчиво зудела на самом краешке сознания, что «это «ж-ж-ж» неспроста».
Внезапно валькирия почувствовала, как увеличилось давление воздуха. Словно сверху разом навалили огромную гору ваты: вроде бы и легко, но, вместе с тем ощутимо. Клим недоумённо передёрнул плечами. Приподняв руку, он стал задумчиво шевелить пальцами, будто пытаясь потрогать сгустившийся воздух. Стало заметно труднее дышать. Ирка чувствовала себя беспомощной рыбой, вышвырнутой безразличной волной на берег и теперь нелепо бьющейся на песке в надежде снова вернуться в спасительный океан. Раскатистый звук усилился настолько, что в ушах появилась болезненная резь. Воздух уплотнился, и сохранять сидячее положение стало проблематично.
Так и не успев понять, что происходит, Ирка была сметена внезапно прыгнувшим на неё Климом. Туда, где она лежала мгновение назад, с невероятным грохотом что-то обрушилось, подняв в воздух целый столб земли, пыли и выдернутых с корнем травинок.
Валькирия, из которой стремительный рывок выбил весь дух, закашлялась, с наслаждением отмечая, что давление наконец-то спало. Огромное облако пыли неторопливо рассеивалось, словно улитка мирно сворачиваясь в своей укромной раковине, открывая взгляду… пустоту. Ирка тряхнула головой, смаргивая навернувшиеся от обилия мелких песчинок слёзы, и неуверенно посмотрела в самую гущу облака.
На неровном пятачке клубилась лёгкая дымка, которая стремительно таяла, дробясь на клочки. Вскоре от неё не осталось и следа, лишь рыхлые комья земли напоминали о том, что сюда недавно свалилось нечто, которое едва не погребло под собой наполовину обездвиженную валькирию и её странного спутника.
- Ч-что это было? – закашлявшись, изумилась Ирка.
- Это? Небо упало.
Валькирия не отрывала испуганный взгляд от тёмной прошлёпины. По её телу непроизвольно прокатилась волна дрожи: подумать только, их чуть не раздавил кусок отвалившегося небосвода!
- Здесь и не такое случается… - «утешил» её Клим – По большому счёту, самый безобидный из всех местных катаклизмов – когда время глючит: иногда за весь день ни минуты не пройдёт, а иногда и за мгновение несколько лет пролетит. А потом выползают всякие… новые образования…
Клим издал звонкий хмык. Ирка только сейчас почувствовала, что сверху на ней что-то есть. На проверку оказалось, что «чем-то» является сам нагло ухмыляющийся Климентий, закрывший её собой от бушевавшего земляного града. Пока валькирия заторможено размышляла, как стоит реагировать – двинуть ему в нос за посягательство на частную собственность или поблагодарить за спасение – ситуация неожиданно разрулилась сама собой.
- Слез! – раздался сверху командирский голос.
«Ну вот, ещё какой-нибудь уникум на нашу голову!» - с отстранённой грустью подумала Ирка, по-прежнему занятая разрешением дилеммы. На лице Клима проступила скука, какая обычно проявляется у тех, кто безгранично уверен в своих способностях и в любой ситуации заранее считает себя победителем.
- Выполз? – презрительно осведомился он.
Ирка услышала, как возмущённо звякнул меч, и вслед за этим различила силуэт разгневанного Багрова, обрисовавшийся за спиной Клима. Последний, в свою очередь, особого рвения не проявлял и подчиняться желаниям некромага не спешил. Матвей этим был несколько озадачен, потому что, отдавая приказ, мысленно послал большой магический импульс. Клим, тем временем, неторопливо приподнялся и отряхнул руки от налипшей земли, всем своим видом демонстрируя то, что делает это по собственной воле.
Ирка неожиданно поняла, что означала та тёмная тень, которая преследовала их у кромки леса. Матвей пробирался за ними, выжидая подходящего момента. Очевидно, упавший фрагмент неба застал врасплох и его. Вполне вероятно, что он не видел всего, что случилось, и решил, будто на Ирку напали.
- Отойди от неё, - предпринял новую попытку Багров.
- Со старшими так не разговаривают, - назидательно заявил Клим и медленно встал. Матвей на миг задумался, прикидывая разницу в возрасте. По всему выходило, что старший всё-таки он.
- Не угадал, - оборвал его размышления Клим. – Сколько тебе? Две сотни, плюс-минус несколько лет… Мне около двух тысяч. Если быть более точным, две тысячи сто сорок три, с мелочью…
- Неплохо сохранился. Подтяжку делал? - желчно поинтересовался Багров, постаравшись не остаться в долгу. Возрастные приоритеты его волновали мало. Гораздо больше заботило то, что враг может беспрепятственно читать чужие мысли, сам оставаясь при этом совершенно непроницаемым.
Клим склонил голову набок, прикидывая, стоит ли связываться с таким мелким недоразумением.
- Слушай, Муля, ты меня нервируешь, - наконец, решив пока не ударяться во все тяжкие, медленно изрёк он.
Матвей подчёркнуто усмехнулся, приняв безразличие соперника за наметившуюся слабину.
- Вставай, уходим, - обратился он к Ирке.
Валькирия нахмурилась. В другой момент ей было бы лестно, что её так защищают, но сейчас она почувствовала только раздражение.
- Не может, - с затаённым ехидством снова подал голос Клим. – По техническим причинам. А теперь, свалил в туман, ёжик. Мы идём лечиться…
Багров не мог не воспользоваться такой очевидной подставкой.
- Ну-ну. Тебе определённо надо.
Клим возвёл очи к небу. Абстрактные разглагольствования его, давно отдавшего приоритет стремительным действиям, всегда немало утомляли.
- Я тебе сейчас в тык дам, - спокойно сказал он.
- Раз сказал, значит уже не дашь, - также спокойно возразил Багров.
- Ох, батюшки! И почему ж мне никто не верит?! – демонстративно опечалился Клим и, не размахиваясь, коротким движением небрежно выбросил кулак Матвею в челюсть.
Багров, хоть и ожидал удара, увернуться всё-таки не успел. Силой тычка его отбросило назад, едва не убедив позорно поприветствовать землю отдельной частью тела. Но Матвей, порядком пошатавшись, устоял. Клим расплылся в блаженной улыбке. Судя по взгляду, он с удовольствием поддал бы ещё, но драться с ребёнком виделось делом неблагородным. Ирка посмотрела на Багрова. Тот явно тех же пацифистских настроений не испытывал, всей личностью желая изрубить постороннего гада в китайскую лапшу.
- Твоё счастье, что ты мне при жизни не попался. По молодости я бы тебя непременно грохнул, - снисходительно бросил Клим, пытающемуся обуздать эмоции Багрову.
- А ты к своим прочим достоинствам ещё и недалёкий. Некромага нельзя убить, - процедил Матвей, старательно убеждающий себя дышать ровно.
Клим окинул Багрова долгим взглядом и, наконец, с каменным лицом поинтересовался:
- И как такому дебилу камень доверили?
Багров не задумываясь бросился бы на Клима, если бы не тот факт, что конкурент знает об артефакте. Тогда, в случае неудачи, а Матвей, привыкший трезво смотреть на вещи, допускал сейчас такую возможность, камень попадёт к врагу. Этого допустить было нельзя. Ирке, привыкшей мыслить образно, на месте Багрова представился клокочущий чайник, на который резко вылили ведро ледяной воды. Пар ещё шёл, а вот кипеть уже возможности не было.
- Ты знал, - соскоблив остатки негодования, обвиняющее сказал Багров, желая сменить тему, и показал пальцем вверх на плотные облака. – Почему просто смотрел?
- Думал, пронесёт, – пожав плечами, честно признался Клим, старательно делая вид, что стычка забыта. – Непосредственно на меня, по крайней мере, ещё ни разу ничего не сваливалось.
Багров уже открыл рот, собираясь возразить, что небо-то и упало именно НЕ на него, но Клим предупреждающе поднял руку и послал выразительный взгляд. Ирке по неизвестной причине вспомнилась Ната, так же однозначно сверлящая Дафну или Чемоданова одним из своих коронных мимических выражений: «Не убью, так покалечу». Ирка тряхнула головой, с усилием отгоняя назойливый образ Вихровой, и осторожно потрогала ноги. Никаких ощущений от прикосновения в её мозг не передалось. Полуживая бесчувственная плоть. Бесполезный довесок к рабочей части.
Клим, от которого не укрылись её манипуляции, задумчиво приподнял голову и взглянул вдаль. Там у самого края, где поляна перечёркивалась горизонтом, виднелся невысокий серый бугорок. Тем, кто не знает, никогда и в голову не могло придти, что именно там расположен родник. Клим посмотрел на Багрова и кивнул ему на Ирку. Матвей без всяких препирательств поднял её и двинулся вслед за Климом, направляющимся к источнику.
Ирка ощутила неожиданное спокойствие. Ей вовсе не хотелось занять себя хоть чем-то, как было, когда она висела за спиной у Клима. Сейчас единственным желанием стало свернуться в маленький комок и заснуть, окружённой теплом и заботой кого-то, кому полностью доверяешь. На миг она поддалась этому заманчивому чувству. Сколько прошло с момента её появления здесь? Пару часов, может меньше, однако столько всего уже успело произойти… Но хочет ли она уходить? Несмотря на все опасности этого мира. Несмотря на то, что она снова не может ходить. И что Мефодия нет рядом. Ирка вздрогнула. Мысль о Буслаеве подкралась совершенно неожиданно. Она казалась на удивление лишней, неуместной, ненужной, но всё же Ирка цеплялась за неё, как за часть самой себя.
«Возможно, я просто привыкла думать о нём. Привыкла, как к обязательному атрибуту своей жизни. Но…» - Ирка опустила веки. Ей так хотелось хотя бы раз быть с собой честной. Только тогда ты можешь считать себя светом, когда не закрываешь глаза на истины, которые тебе не нравятся. – «Но Меф ведь не обязан думать так же. Кто я для него? Просто давняя хорошая знакомая. Друг детства, которое он оставил в прошлом, ступив на тропу мрака. Сейчас он другой. Возможно, он знает об этом и боится, что та Ирка, которую он знал всю жизнь, не узнает его, не поймёт. Придётся слишком многое объяснять. А он этого не любит…» - валькирия грустно усмехнулась. Откровенный разговор с Буслаевым вдруг представился ей, как своеобразная беседа со своей совестью для каждого из них. Это была бы проверка всего, что они накопили в своих воспоминаниях за время их знакомства. И что из этого окажется НЕ ложью?
Ирка неосознанно прижалась к Багрову. Внезапно ей надоело быть сильной, постоянно наступая на свои желания, ради Великой Цели Всех Валькирий. Хотелось побыть просто Иркой. Без шлема, без копья, со своими проблемами и маленькими, пусть и не заметными в масштабе всего человечества, радостями. А Буслаев… Что ж, пусть живёт, как хочет. Как СЧИТАЕТ правильным. Рядом есть светлая, она его и вразумит. Она, Ирка, ничем ему не обязана, раз он даже не наскрёб в себе смелости явиться к ней после того, как стал учеником мрака.
Валькирия негодующе фыркнула, ставя жирную точку в главе под названием: «Мефодий Буслаев или разочарования моей юности». Ставить-то поставила, но будет ли с этого толк? От последующего философского осмысления этого вопроса отвлёк её Клим, явно не отличающийся особой чуткостью к женским сиюминутным потребностям. Он в двух словах объяснил, что настал момент заново учиться ходить.

Глава 21.
Прошлое будущеего.

***
Яркий солнечный свет стекает по листве прозрачными дорожками, играет с нежно-зелёной травой на полянке, затерявшейся среди высоких деревьев. Бесконечные сосны и немного робких берёз. Пахнет смолой и свежей хвоей. Такой родной запах. Здесь никто не найдёт, не скажет: «нельзя», «не подобает», «не смей». Легко и свободно. Как в мечтах. Так будет всегда, раз за разом. Это место не изменится. Оно не должно меняться. Навсегда останется убежищем, способным защитить от любых запретов того, другого, внешнего мира. Маленький островок вседозволенности и беспечности. Стрекотание, шуршание и деловитый птичий клёкот повсюду – лес живёт, и это прекрасно: слушать его дыхание, любоваться игрой ветра, запутавшегося в густых ветвях, чувствовать себя в безопасности… Чудесно. Восхитительно! Ради этого стоит жить. Жить… Что такое жизнь, а что – смерть? Неважно. Они ТАМ. Они не здесь. Здесь лишь умиротворение и покой.
Но не только… Трава недовольно роптает. Снова примята. Деревья… Они напуганы… Шёпот ветра… Чужак! Он где-то здесь. Рядом. Опасно! Злой. Плохой. Тёмный. Где же?! Прячется за деревьями… Ждёт. Хочет причинить вред. Или нет?..
- Ты кто?
Не стоило уходить. Мама говорила… Могут похитить, убить. Какие странные слова… Что они значат? Не знаю. Не понимаю. Нет! Благородные валькирии храбрые, они ничего не боятся, смело глядят в лицо врагу и встречают смерть с оружием в руках. Так говорит папа. Папа не врёт. Никогда. А мама врёт…
- Выходи!
Лес говорит, что по-прежнему защищает меня… Как же он прошёл? Никто не пройдёт. «И не увидит», – лес говорит. Но ОН прошёл. Кто ОН? Кто? Лес не знает. И боится. Деревья шепчут мне… Страж мрака! Вон там! Сосна недовольна таким соседом. Но ветер… Он говорит, страж мал. Мал? Это как? Меньше меня? Ветер говорит, что нет. Он говорит – страж… его друг? Нет! Не может быть! Только я друг! Только я!!
- Выходи!!!
Папа повторяет, что флейта всегда должна быть со мной. Даже если я потеряюсь, она меня защитит. Но я не терялась. Нет. Ушла. Тут моё место. Никому про него не скажу. Моё! Уходи!
- Ага!!!
Мальчик, прятавшийся за стволом сосны, присел от неожиданности, когда у него над ухом раздался довольный крик.
- Попался, страж мрака!
За его спиной прямо из воздуха материализовалась девочка, с трудом удерживая слабыми ручками большую серебряную флейту, направленную длинным изогнутым штыком ему в нос.
- Вот! – гордо заявила она, прилагая титанические усилия, чтобы не выронить инструмент. Флейта в её руках ходила ходуном, и выглядело это, скорее, комично, нежели устрашающе. Мальчик, оценив нелепый вид противника, тихо хихикнул, но на всякий случай взгляд от штыка не отвёл. Девочка, оскорблённая в лучших побуждениях, гневно замахнулась флейтой.
- Я тебе покажу, как надо мной смеяться! – выпалила она и с размаху треснула флейтой мальчишку по голове. Тот, забывшись от удивления, даже не попытался уклониться и только громко вскрикнул, когда тяжёлый инструмент, направленный руками юной воительницы, с готовностью брякнулся ему на голову.
- А-а-а!! Чокнутая! – завопил мальчик, одновременно нащупывая у себя на макушке приличную шишку.
- Что??! – взвыла девчонка и нанесла ещё один точный удар. Мальчик ойкнул и пустился наутёк.
Деревья, смеясь, шуршали ветками, наблюдая, как несчастный ребёнок улепётывает от своей обидчицы по всей поляне, изредка пытаясь укрыться за их стволами. Гнев придавал девочке сил, и она неоднократно взмахивала инструментом в надежде огреть нахала ещё хоть пару раз.
Однако злоба вскоре отступила, растворившись в стихийно развернувшейся игре. В ней не было главной и второстепенной ролей, не было охотника и жертвы, лишь классическое противостояние света и мрака. Он нападал, она уклонялась и отвечала ударом на удар. Если же ему первому бросали вызов, в воздух коварно взлетал небольшой лёгкий меч, призванный сразить противника быстрыми жалящими уколами. Пока только игра, но в ней уже просматривалось будущее двух маленьких бойцов, которые займут свои места по разные стороны блёклой границы между двумя противоборствующими силами и продолжат дело своих предков – вечную войну, в которой нет победителей, но очень много проигравших.
Неудивительно, что спустя некоторое время оба выдохлись и в изнеможении привалились к расположившемуся в центре поляны сухому пню со светло-жёлтым срезом, заботливо очищенному от грибов и мха и защищённому множеством заклинаний от вездесущих жуков-древоточцев. Мальчик тяжело дышал, опершись руками на воткнутый в землю меч. Девочка же, сложив руки на пеньке и утомлённо опустив на них голову, полулежала напротив, рассматривая его одним глазом, едва различимо блестевшим из-под длинной, достающей ей до подбородка чёлки, небрежно зачёсанной набок. Золотистые волосы парнишки льнули к его шее и выглядели очень ухоженными, но на макушке торчал один непокорный вихор, задиристо игнорируя стремление своего владельца производить благопристойное впечатление. Впрочем, сейчас никто из присутствующих в лесной чаще не смог бы произвести такого впечатления. Оба, уставшие, слегка вспотевшие и перемазанные чем только было возможно, начиная от едкой зелени мха и заканчивая старой ржавчиной сброшенной много лет назад коры, никак не тянули на образцово-показательных детей, аккуратностью которых так гордятся их взбалмошные мамы-наседки.
- Тебя ка-а-ак зовут? – почти лениво поинтересовалась девочка, кокетливо растягивая гласные. Мальчик серьёзно задумался.
Со стороны могло показаться, будто он устал настолько, что с трудом может вспомнить собственное имя, и именно сейчас торопливо нашаривает его в закоулках памяти. Увы, впечатления во многом бывают обманчивы. Любой страж мрака трижды подумает прежде, чем назвать себя. Ради туманной выгоды или просто из осторожности они не спешат информировать о таких значимых аспектах собственного бытия малознакомых личностей. Особенно этим увлекаются молодые, не жалующие вторжений в свою личную жизнь и внутреннее пространство. Пресекая попытки любого сближения, они выдумывают себе по два-три, а то и больше фальшивых имён для таких экстренных случаев. Некоторые заходят ещё дальше и составляют к именам целые легенды, надевая нужную им маску в тот или иной момент.
Однако в этот раз случай был весьма тяжёлый. Врать вроде бы и не хотелось, но и доверять назойливой мелочи просто так было слишком уж непривычно.
- Лёф, - наконец решился мальчик.
- У-у-умг, - с чрезвычайно деловым видом протянула его соседка, а затем, задиристо хихикнув, ответила. - А меня Калеопа Матвеевна.
Похоже, собственное официальное обращение доставляло ей немало удовольствия, поскольку на один, хоть и весьма призрачный шаг приближало к взрослым, которые, как и все взрослые в мире, очень любили важничать и произносить длинные цепочки букв лишь затем, чтобы потешить чужое самолюбие.
Лео беззвучно повторил предъявленное название несколько раз и не обнаружил в нём ничего из того возвышенного, что вкладывала туда собеседница. Под конец он зашёл в тупик, пытаясь поудобоваримей сократить нагруженное словосочетание, или хотя бы выудить из него мало-мальски приличную кличку. Как и всякий юный страж мрака, Лео в итоге выбрал самый беспроигрышный ответ.
- Ну и дура!
- Что?!! – снова взвилась Клео, но неожиданно успокоилась. Её лицо приобрело чрезвычайно коварное выражение. Осторожно придвинув флейту поближе к себе, Калеопа сделала глубокий вдох, и…
Дети всегда отличаются особой искренней безапелляционностью суждений. Им не важны слова, чтобы нанести обиду. Лишь интуиция и чувства управляют ими. И так длится до тех пор, пока они с восторгом не променяют свою веру на призрачные ценности взрослого мира. А потом, спустя многие годы, не поймут, что их нагло провели, ибо обмен этот далеко не всегда такой уж честный.
Лео закричал и схватился руками за голову. Звук флейты, пусть и не мелодичный, простой, слегка фальшивый от недостатка мастерства, разрывал его изнутри толстыми шипами. Терзающая, пронзительная частота, казалось, хотела раздавить его, испепелить, уничтожить раз и навсегда.
Клео распрямилась и окинула поверженного врага самодовольным взглядом, отчасти стараясь подражать одной из своих тётушек-валькирий. Однако спустя мгновение вся её показная удовлетворённость улетучилась, оставив на лице только отпечаток смутного недоумения: Лео, рухнувший от настигшей его трели на траву, не поднимался. Калеопа с любопытством наклонилась к нему и вгляделась внимательней. Соперник «Лёф» еле различимо и не совсем равномерно дышал, но был определённо жив, хотя и лежал слишком неестественно. Вспомнив наставления отца о том, что тартарианцам ни в чём нельзя верить, даже в смерти, Клео фыркнула и распрямилась.
- Вставай и дерись, никчёмное создание! – вскинув руку, пафосно провозгласила она, абсолютно точно воспроизводя манеру другой своей попечительницы.
В ответ на такое нахальство Лео недовольно дёрнул ногой и невнятно пробурчал:
- Да провались ты!..
- Проиграл! Проиграл! – Клео радостно запрыгала вокруг него, с удовольствием порицая беспомощность мрака перед величием света, а попросту говоря, дразнясь.
- Сгинь, нежить! – прошипел Лео, прислушиваясь к ощущениям. Было похоже, будто у него внутри прошёлся маленький ураган и разворотил всё, что плохо крепилось.
- Сам ты нежить! – возразила Калеопа, но прыгать всё же перестала.
- Я не нежить, - недовольно пробурчал её враг, медленно садясь. – Я – самый сильный воин в мире.
- А проиграл, – напомнила Клео, подходя ближе. Упрекать первого собственноручно обезвреженного стража мрака ей было приятно.
- Я девочек не бью! – прибегнув к беспроигрышному аргументу, гордо ответил Лев.
Клео задумалась. Само поведение этого парнишки противоречило всему, что она слышала про стражей мрака. Даже самые молодые сначала старались обездвижить противника, максимально его изувечив, а потом уже выяснять детали. Однако это вихрастое чудо, сидящее перед ней, не только не могло толково обращаться с оружием, но и позволило себя одолеть. И как себя следовало вести с тем, кто хоть и являлся закономерным врагом, но в сущности был слаб как котёнок, она не знала.
Лео скривился и постучал себя кулаком по груди. Неприятное жжение никак не проходило. Более того, ему начинало казаться, что оно усиливается. Из наиболее подходящих сравнений приходила на ум медленная кислота, которую сам Лёф однажды по ошибке пролил на любимую мамину софу. Обнаружив, что «водичка» разлилась, а ничего не происходит, он просто вытер её первой подвернувшейся тряпочкой. Стоит ли говорить, что и софа, и свитер, который Дафна вязала к его двухсотсемидесятилетию, были безнадёжно испорчены.
Калеопа, внимательно присматривавшаяся к своему трофею, задумчиво причмокнула. Ей начало казаться, что она перестаралась. Этот мальчик определённо не заслуживал подобной участи. От своего отца она слышала, что создания мрака не переносят звуков флейты и очень часто рассыпаются в прах даже не в силах оказать достойного отпора. Лёф же не только выдержал хороший звуковой удар, но и оклемался достаточно быстро. В поучениях тётушек часто звучало одно и то же: «Насколько бы ни был ничтожен эйдос, если в нём осталась хоть крупица добра, он под защитой света». Мальчишка же хоть и выжил, но близкая сила такого мощного светлого артефакта, похоже, разъедала его изнутри. Клео видела однажды, как медленно умирал молодой страж, которого пронзило несильной маголодией. Она не знала, что мрак, укоренившийся в сердце, никогда не сдаёт своих позиций без боя. И, если ему суждено исчезнуть, постепенно растворившись под натиском света маголодии, то он заберёт с собой и жизнь своего носителя, сжигая все мосты, лишь бы не допустить измены. Клео не знала этого, но не хотела, чтобы в скором времени и Лёф тоже затих, как тот страж, и остался лежать никому ненужным, пока не осыпался бы хлопьями серого рыхлого пепла. Она осторожно присела рядом и медленно протянула руку к плотно сжатому кулаку Лео, который тот по-прежнему стискивал у сердца. Дышать ему становилось всё труднее, а под рёбрами, будто острым кинжалом, полоснула острая боль. Клео закусила губу и мягко коснулась его груди. Лео попытался отстраниться, но сосредоточиться даже для такого простого действия было неимоверно сложно. Светлая зачем-то начала разжимать ему руку. Он попытался воспротивиться, но снова не смог – всё внутри словно пылало, охваченное невидимым жаром.
Клео прижала свои ладони к его руке и закрыла глаза. Она ни разу ещё так не делала, но чувствовала, что сможет помочь. Надо было лишь открыть свою душу и выпустить свет навстречу безжалостной тьме внутри этого сорванца. Просто пожелать всем сердцем добра, и тогда мрак отступит. Впервые она чувствовала, как бьётся внутри испуганный и потерявший надежу сбросить рабские оковы эйдос. Будь здесь её отец, он ни за что бы не позволил идти на такой риск ради жизни какого-то никчёмного раба мрака. А Клео подумала, как было бы забавно снова скакать по поляне, уворачиваясь от быстрых выпадов маленького клинка, который, она чувствовала это, никогда теперь не посмеет вонзиться в её сердце.
Возможно, это было ошибкой, возможно, этот страж принесёт ещё много бед миру, но она забыла про это. Здесь и сейчас ей как никогда хотелось верить в добро…
Было тепло и мягко. Лео никогда ещё не испытывал ничего подобного. Нежный искрящийся поток нёс его куда-то, а куда, знать не хотелось. Он почему-то вспомнил маму. От неё тоже иногда веяло таким теплом, но здесь было немного иначе. Казалось, он может протянуть руку и потрогать светлую материю, окружающую его, и тогда частичка этого удивительного мира навсегда останется с ним. Где-то глубоко внутри, в самом сердце будет жить память о том, что такое любовь и доброта.
Неожиданно видение рассеялось. Из разрозненных кусочков яркой мозаики сложилась весьма знакомая картина. Прямо перед ним была та самая егоза-светлая, которая и доставила ему своей флейтой столько мучений. Однако сейчас она сидела рядом с такой радостной улыбкой, что становилось слегка не по себе. Лео фыркнул, подспудно стремясь ухватить остатки постепенно уходящего ощущения радости и свободы. Светлая подняла руку и мягко ткнула ему в нос пальцем, счастливо провозгласив: «Ль-ль-ль-лёф-ф-ф!»
Лео моргнул и уже хотел ударить её по руке, как вдруг обнаружил, что от её пальца и исходит то самое всеобъемлющее тепло. А секунду спустя он понял, что и сам теперь ничуть не менее идиотски улыбается…

* * *
- Это место называется Лесом Знаний. Сразу оговорюсь, заблудиться здесь можно даже в двух соснах, так что лучше поодиночке не бродите, - вдохновенно вещал Клим, продвигаясь вперёд одним ему известным путём.
Лес действительно поражал своей густотой и разнообразием растительного материала. Берёзы, плюя на все законы межвидовой конкуренции, вполне уютно помещались рядом с исполинскими соснами, которые плотно закрывали разросшимися верхушками далёкие серые тучи, оставляя на виду лишь небольшие клочки. На общую освещённость это, как ни странно, не влияло – обычный самосад в разгар дневного безделья. Ели флегматично шевелили на ветру своими игольчатыми юбками, обильно посыпая землю старой коричневатой хвоей, стараясь освободить место для новых нежно-салатовых иголок.
Ирка ухитрилась наткнуться на прошлёпину с густо разросшейся дикой малиной. Кто-то уже успел обглодать ягоды на кустах, и теперь желтоватые «бананчики» стыдливо провожали нежданных посетителей, всей своей жёлтой душой желая обвалиться с ножек прямо на месте. Багров сорвал один и ради эксперимента откусил. На вкус остатки ягодного убранства не отличались ничем выдающимся от своих земных сородичей, разве только были чуть слаще, чем предписывалось их незавидной природой. Клим, взглянув на Матвея, сперва виновато ссутулился, принимая ответственность за тщательно выпотрошенную малину на себя, но затем, словно вспомнив об обычаях стражей мрака, горделиво выпрямился, всем своим видом заявляя: «Сами виноваты: кто не успел, тот опоздун!»
Ирке показалось, что они шли если не целую вечность, то её приличный кусок наверняка. Где-то в середине пути она попыталась завести непринуждённую беседу, но Клим на все её расспросы отвечал односложно и с явной неохотой, полностью сосредоточившись на том, чтобы найти из леса выход, не напоровшись на вход. Ирке это проникновенное желание казалось практически невыполнимым. Мелкий кустистый подлесок, трава, открытые прогалины, пни, деревья – всё казалось совершенно одинаковым, куда бы ни падал взгляд. Ни тропинок, ни сломанных веток, ни каких-либо ещё простых человеческих ориентиров не наблюдалось вообще, не говоря уже об общепризнанных географических стандартах, которые зазубривались ещё во втором классе. Мох, словно издеваясь, покрывал самый низ деревьев равномерным слоем, а единственный муравейник, который встретился им на пути, был, судя по виду, уже давно необитаем и имел чёткую структуру абсолютно симметричного песчаного бархана.
«Безобразие!» - возмутилась про себя Ирка, когда они уже в пятый раз прошли мимо запримеченного ей до этого гриба-трутовика, уютно устроившегося на поваленном дереве.
- Мы ходим кругами, - подал голос Багров, поглядывая в том же направлении. Выражение лица Клима красноречиво поведало ему о том, что провожатый в курсе.
- Этого просто не может быть! – возмущённо пробурчал Климентий, яростно сжимая кулаки. – Прежде он всегда меня пропускал!
- Наверное, МЫ ему не нравимся, - подумал вслух Матвей, совершенно спокойно принимая тот факт, что окружающие зелёные насаждения имеют свои определённые амбиции. Клим задумчиво посмотрел на Багрова, взвешивая его теорию.
- Вряд ли, - наконец резюмировал он, но идею свою никак не пояснил.
- Может надо жертву принести? – будничным тоном осведомился Багров, продолжая перебирать варианты. Ирка подумала, что говорит он об этом слишком спокойно. Так, словно это дело техники: несколько минут, простенький ритуал, кого будем резать? Обычно, срабатывают девушки… Валькирия непроизвольно поежилась от собственных мыслей. Если она не может доверять Матвею, кому тогда вообще верить? С другой стороны, стоит ли обманываться и считать нормальным подобные проявления кровожадности?
Клим на мысль некромага не среагировал. Вместо этого он подошел к одному из деревьев и положил руку на ствол. Ирка и Багров переглянулись и с удовлетворением отметили взаимное непонимание происходящего.
- Мы же не скажем им больше, чем ты хочешь, - неожиданно, тихо произнёс Клим. Улыбнувшись, он задрал голову, разглядывая теряющиеся в вышине ветки, и мягко похлопал дерево по коре. Багров выразительно поднял бровь, на правах врождённого любопытства требуя комментариев.
- Беспокоится, - качнул головой Клим в ответ на его вопросительный взгляд. Матвей кивнул и погрузился в тяжкие думы. Внутри всё буквально зудело от ощущения, что им очень боятся случайно выдать какую-то страшную тайну, пустить туда, куда не следует, а затем об этом пожалеть. Жалость жалостью, но этот местный иждивенец вполне способен на устранение ненужных свидетелей. Вот и думай, стоит ли рыть глубже, и не получится ли в итоге могила на двоих?
- О! – удовлетворённо изрёк Клим.
Ирка обернулась и увидела светлую полоску, наметившуюся вдалеке за деревьями. Она готова была поклясться, что мгновение назад её там не было, лишь плотная зелёная масса. Клим довольно сощурился и решительно двинулся в ту сторону. Багров окинул загадочным взглядом его спину, но все свои мысли оставил при себе.
Опушка леса была густо покрыта ковром из земляники, что характерно, ещё не объеденной. Ирка сорвала несколько самых крупных ягод и с удовольствием отправила их в рот. Может свет и наделил валькирий особой выносливостью, но растущему организму питаться всё равно надо регулярно. С наслаждением раскусывая каждую мелкую косточку, Ирка повернулась и ошеломлённо замерла. То, что когда-то издалека показалось ей великолепным пейзажем, на деле было ещё прекраснее.
Они стояли на высоком холме, обозревая раскинувшуюся внизу долину. Огромное озеро лениво перекатывалось мелкими барашками волн под напором неугомонного ветра. Несмотря на то, что солнце по-прежнему скрывалось за толстой пеленой облаков, вода радостно играла яркими бликами, черпая их, казалось, откуда-то из своих недр. Кое-где ближе к берегу из озера выступали группы высоких сталагмитов, сверкающих под стать раскинувшейся ярко-синей глади. Луг, простирающийся от самого леса и поросший невысокой, но очень густой травой, смело подступал к кромке воды, резко обрываясь ровным покатым краем. Ирке казалось, что на самом деле это не озеро, а вмурованная глубоко в землю хрустальная чаша, наполненная водой до самых краёв, - настолько идеальной выглядела эта картина.
По правую сторону до самого края острова шла бесконечная ярко-зелёная равнина, радостно хвастающаяся пришедшим своей молодой травой, но зато слева… Ирка тихонько ахнула от изумления. Вдалеке, почти у гор, окруженный плотной стеной леса, возвышался огромный сверкающий замок, сделанный словно из прозрачного стекла. Острые шпили башен, многочисленные галереи, переходы, бесконечные окна - все веяло необыкновенной сказочностью и нереальностью. Словно самые смелые надежды и дерзкие мечты собрали воедино и воплотили в этом строении.
От яркого блеска заслезились глаза. Ирка поспешно отвернулась и вытерла их тыльной стороной ладони. Бросив быстрый взгляд на Матвея, она удостоверилась, что тот ничего не заметил. Багров был поглощён разглядыванием полуразрушенных каменных построек, растянувшихся вдоль левого края озера и прилегающих к замку.
- Напоминает какое-то поселение, - обратился он к Климу, впрочем, не особо рассчитывая на ответ. Клим его подозрения оправдал. Словно раздумывая, надо ли отвечать, он начал неторопливо спускаться к озеру, мягко ступая по упругой траве.
- Наверное, там кто-то жил… Я не знаю… - наконец, донёс ветер его ускользающие слова.
Багров задумчиво посмотрел ему вслед. Очевидно, Климентий и сам был не из этих мест, что наводило на вопрос о том, попал ли он сюда тем же путём, что и они, или же существовала какая-то иная дорога. А, следовательно, и возможность вернуться обратно.
Ирка беззаботно топала вниз по склону холма, в настоящий момент явно далёкая от таких продуманных измышлений. Ради эксперимента она некоторое время пыталась повторить мягкую походку Клима, которая совершенно не оставляла за собой примятой травы, но из-за недостатка практики у неё ничего не вышло. «А ведь могло бы пригодиться…» - не особо расстроившись по этому поводу, подумала Ирка, мысленно воображая себя грозной воительницей, ускользающей от врагов так незаметно, что не оставалось и следа.
Клим, уже некоторое время слонявшийся внизу у кромки воды и поджидавший, когда же неожиданные посетители, вдоволь налюбовавшись местными пейзажами, соблаговолят сойти со своего олимпа, огорошил спустившуюся валькирию неожиданным полувопросом-полуутверждением:
- Вас сюда не звали.
Фраза звучала по меньшей мере странно и оставляла богатую пищу для разного рода раздумий. Ирка удивлённо подняла брови.
- Да нет… Собственно, мы даже не знаем, куда это «сюда».
Клим на завуалированный вопрос не ответил, вместо этого требовательно уточнив:
- А как здесь оказались?
Матвей, совершивший вынужденный променад с царственной неторопливостью и остановившийся поодаль, негромко ответил:
- Да этот… Буслаев… - он слегка скривился.
- Погоди, погоди! Какой Буслаев? – неожиданно заволновался Клим. Багров озадаченно нахмурился, прикидывая, стоит ли вдаваться в пространные пояснения или ограничиться преисполненным достоинства молчанием Знающего человека. Ирка, видимо, тоже пребывала в некотором замешательстве, явно пытаясь подобрать какие-нибудь доходчивые эпитеты или просто уклониться от ответа ввиду недостаточного доверия Климу. Тот принял сгустившееся напряжённое молчание за непонимание сути вопроса, а потому торопливо уточнил:
- Старший или младший?
Ирка запуталась окончательно. Багров, судя по виду, тоже слегка не въехал в новые подробности.
- А их что, несколько? – невинно усомнилась валькирия, отстранённо соображая, каким боком здесь приткнулся отец Мефодия.
- Ну да, - заверил Клим, упорно вглядывающийся в их лица. – И от младшего проблем гораздо больше, поверьте моему печальному опыту.
Багров подозрительно прищурился.
- О ком мы говорим? – с хмурой сосредоточенностью поинтересовался он.
Клим озадаченно смолк.
- Ып! - виновато выдавил он наконец и принялся смущённо тереть пальцем висок, размышляя, как бы выпутаться из этой непростой ситуации. Багров нахмурился ещё сильнее, очевидно, тоже что-то кумекая.
Ирка, дабы не выделяться, изобразила просвещённо-терпеливую сосредоточенность. Внезапно на одном из сталагмитов, выступающих из озера, что-то тускло блеснуло, привлекая её внимание. Ирка с любопытством подошла ближе. При детальном рассмотрении каменного образования обнаружилось, что в него вбита потемневшая от времени медная табличка со стёршимися позолоченными буквами. Сталагмит выступал прямо из воды, и подойти к нему вплотную возможности не имелось, поэтому Ирка просто встала на самом краю озера и нагнулась как можно дальше вперёд, пытаясь прочесть надпись. После некоторых усилий ей это удалось. Витиеватым теснением на табличке значилось: «Море Спокойствия». Однако весь шарм удачного названия портила хулиганская, явно сделанная от руки пометка, нацарапанная ниже неровной строкой: «Озеро Пофигизма». Ирка удивлённо хмыкнула. А она ещё поражалась той незатейливости названий, которые сообщал им Клим! Да тут буквально всё проинвентаризовано!
- Заняться было нечем? – добродушно поинтересовалась Ирка у Клима. Тот фыркнул и демонстративно оскорбился. Матвей решил включиться в беседу, чтобы незаметно вернуться к так внезапно оставленной теме про количество и качество разного рода Буслаевых.
- Концептуальный бассейн. Сам вырыл? – с некоторой насмешкой обратился он к Климу.
- Нет. Так и былО. С другой стороны, - Клим смерил Багрова оценивающим взглядом, в котором сквозило некоторое желание членовредительства, - у тебя наверняка не глубже.
- Что? – не понял Матвей.
- Ничего, - охотно ответил Клим. – Это я сам с собой.
- И как? – посочувствовал Багров.
- Что-то не прёт, - констатировал Клим, старательно удерживаясь от того, чтобы не двинуть докучливому некромагу в лоб.
Ирка во время этого преисполненного ехидства диалога задумчиво вглядывалась в воды озера. Ей то и дело казалось, что там сизым дымком в глубине что-то мелькает. Но как только она пыталась внимательней рассмотреть, видение ускользало, предоставляя возможность наслаждаться лишь рябью синей поверхности, в которой смутно различалось отражение плывущих в вышине тяжёлых облаков. Ирка тяжело вздохнула и посмотрела вверх. Интересно, здесь хоть когда-нибудь выглядывает солнце? Да и есть ли оно вообще?
По ногам разлилось неприятное жжение. Ирка опустила глаза и обнаружила, что чёрные пластинки встопорщились и гневно трутся друг о друга, издавая неприятный шуршащий звук. Рядом возник Клим и щедро брызнул на них из мехов вязкой жидкости, запасённой Багровым, сопроводив свои действия очередным непонятным: «А то ещё отделятся…»
Ирка решила не задавать вопросов. Похоже, в любом из магических миров находились абстрактные вещи, которые никак не объяснялись, а просто принимались как данность. Очевидно, на вере в правильность и незыблемость этих вещей и строилась основная часть магии – недаром же лопухоиды, порабощённые своим прагматизмом и скепсисом не могли ей владеть.
Клим, удивлённый тем, что естественное любопытство валькирии устало себя проявлять, пустился в объяснения сам, без предварительных пинков.
- Если раньше времени отскочат, то могут превратиться в какую-нибудь гадость, - сказал он, наблюдая, как пластинки трепещут от нетерпения, с жадностью впитывая чёрный яд.
- Странно… - без особых удивлённых интонаций проговорила Ирка. Трапеза чёрных наростов делала её сонливой. – И почему у меня вдруг отказали ноги?..
- Потому, что ты валькирия. В тебе сила света. А мне сдаётся, что со светом здесь капитальные перебои, – ответил Багров, хмуро следящий за тем, как остатки влаги втягиваются под пластинки. Ирка посмотрела на него с сожалением, а затем перевела взгляд на Клима, предлагая подтвердить или опровергнуть эту теорию, но тот лишь покачал головой.
- Здесь вообще бардак, если вы не заметили, - ответил он, отдавая Багрову тару с чёрной водой. Ирка снова с тоской посмотрела на небо.
- Не заметили, - тихо сказала она. – Тут красиво.
- Это только тут, - в голосе Клима ей почудилась печаль. Словно бы он говорил о чём-то невероятно ценном, но давно утраченном. Клим, похоже, сам был не слишком доволен своей искренностью, потому что тут же звонко хмыкнул и заявил:
- Ладно, пошли. Надо вам ещё хату поприличней найти. Кто знает, надолго ли вы сюда…

* * *
Клео сидела там же, где и всегда – на плоском тёмном камне в одной из отдалённых пещер. Найти её труда не составило, что слегка беспокоило и одновременно придавало уверенности Лео. С давних пор он любил наблюдать за ней исподтишка, ибо эти минуты и были самыми честными. Человек или страж только тогда становится истинным собой, когда думает, что никого рядом нет.
Вопреки, однако, затаённому желанию Лео, ничего мало-мальски хорошего не обнаружилось и на этот раз. Даже сейчас, в одиночестве, Калеопа выглядела абсолютно безжизненной, скованой, чем-то походя на древнюю статую, плотно вросшую в камень пещеры.
На коленях у неё помещался толстый фолиант, который она не спешила открывать, неосознанно наслаждаясь моментом томительной неизвестности. Лео привычно отметил про себя, что книжечка по тартарианским меркам выглядит достаточно цивильно – переплёт из чёрной чешуйчатой кожи какого-то ящера и в меру потрёпанные желтоватые страницы. Сам текст наверняка прописан кровью, а между листов блуждают неупокоенные души прошлых читателей – в общем, безобиднейшее издание из всех существующих в подземном мире. В таких обычно пишут какую-нибудь лабуду, умело прикрывая отсутствие смысла обилием текста. Впрочем, иногда попадаются и действительно ценные экземпляры: под незамысловатой обложкой кроются тысячи способов уничтожения врагов, увеличения своей силы и всё в том же духе. Лео как-то видел подобный томик в библиотеке Мефодия. Успешно прикидываясь «Советами дубу от пенька, или как одним махом сесть на власть», он, тем не менее, таил в себе поистине уникальные сведения, позволяющие научиться сковывать обязательствами даже древних богов.
- Сидим, сходим с ума?.. – певуче поинтересовался чей-то голос. Лео отвлёкся от собственных мыслей и к немалому своему огорчению обнаружил, что над Калеопой демоническим сусликом нависает Клим. Он перегнулся через её плечо и с интересом косился на книгу, по-прежнему помещающуюся у Клео на коленях.
Однако так казалось лишь со стороны. Взгляд Клима блуждал отнюдь не по обложке. Гораздо больше его интересовал тот факт, что Клео в последнее время весьма небрежно относилась к своей одежде. Светлые привычки так быстро не искоренялись, и она, по старой памяти, предпочитала удобным молниям и заклёпкам тартара хитроумные переплетения целых полотнищ ткани, перемотанных, скрученных и вообще неизвестно как крепящихся на теле. Результатом же подобных изысков являлось то, что наряд иногда расслаивался. Клео это заботило мало, а вот сторонних шпионящих за ней стражей весьма и весьма, поскольку зачастую коварное одеяние обнажало близкие к стратегическим частям тела места.
Клим довольно щурился, наслаждаясь видом сверху. Мощный апперкот пришёлся ему точно в подбородок. Молодой повелитель мрака пошатнулся, но устоял. Клео медленно опустила руку и разжала кулак, а подол её платья поспешно скользнул на причитающееся место. Лео испытал острое желание навешать старому другу ещё несколько подобных аргументов в пользу более благочестивых манер. Останавливало его только то, что Клим выглядел теперь неимоверно удовлетворённым.
«Извращенец. Мазохист!» - подумал Лео, насупившись. К своему немалому стыду он обнаружил, что не столько злится, сколько ревнует.
- «И не чужды нам юности порывы…» - продекламировал Климентий из ненаписанного. В его случае фразу можно было трактовать как извинение и достаточно осознанное раскаяние.
Клео приняла это к сведению, но за Климом по-прежнему наблюдала с убийственным безразличием. Лео взбодрился. Ничто не льстило ему так, как очередное подтверждение явному отсутствию конкурентов. Клим, впрочем, от подобной сентиментальщины в это мгновение был однозначно далёк. По тому, с какой деловитостью он окинул тартарианский самиздат, изъятый Калеопой из теперь уже его личной библиотеки, Лео понял, что новоявленный повелитель потащился в дальние пещеры отнюдь не со скуки. Или, скорее, не только из-за неё. Клео тоже посетили подобные мысли, и сейчас она взирала на Клима с вежливым интересом, мягко переходящим в не совсем вежливое недоумение. Никто из стражей за всё то время, что она провела в тартаре, так и не отваживался к ней приблизиться. Неизвестно, чего они боялись больше: неадекватности самой Калеопы или чуткого бдения её главного защитника.
И не смотря на то, что многим не терпелось выслужиться перед сменившимся начальством, кроме Лео ей больше никто не докучал.
- Я слышал, ты пыталась рыть землю в одном из туннелей… – будничным тоном начал Клим, безмятежно заложив руки за спину и демонстрируя почти искреннее стремление к поддержанию простой светской беседы. – Зачем это тебе?
Клео смерила его задумчивым взглядом, но вместо ответа опустила голову и медленно провела ладонью по обложке книги.
- М? – Клим присел рядом на корточки и исподлобья заглянул ей в глаза. Словно взрослый, которому приходится общаться с маленьким ребёнком, упорно не желающим открывать свои наивные детские секреты. Клео отчуждённо и немного грустно посмотрела всторону, упорно избегая смотреть на бывшего врага. Лео, однако, смекнул, в чём было дело: тартар и без участия Калеопы был источен разнокалиберными проходами и подземельями, и если понадобилось создавать новый, то исключительно с одной целью – добраться куда-то абсолютно незамеченным.
Правда, то, что её магия оставляет совершенно особый след, который распознаётся элементарно, Клео сообразила не сразу. И нет ничего удивительного в том, что, наткнувшись на такое неожиданное затруднение, пришлось шариться  в библиотеке. Клим, привыкший косить под дурачка исключительно в случае личной выгоды, прозорливо прищурился.
- Если для тебя это так важно, я могу помочь…
Его рука, осторожно скользнув по обложке потрёпанного тома, мягко коснулась пальцев Клео. Та, покорно опустив ресницы, неожиданно позволила ему эту лёгкую игру. Волосы на затылке Лео зашевелились от праведного негодования.
- Это было бы чудесно, - голос Клео из-за длительного отсутствия практики звучал тихо и сипло. На её лице даже промелькнуло некое подобие улыбки. Клим выглядел довольным, как мартовский кот, и уверенно, но чутко сжимал её ладонь.
- Только… - он медленно приблизился к Клео.
Лев, оскалившись, сжал рукоять меча, испытывая непреодолимое желание оставить мрак без чуткого руководства Клима. Однако это стремление практически сразу сменилось диким отвращением к самому себе. Какое он имеет право так ненавидеть того, кто все эти годы был его опорой и защитой?! Того, кто всегда покрывал его и получал наказания за двоих? Того, кто заменил ему отца и никогда, ни разу, в отличие от остальных, его не предавал? Лео с горечью посмотрел на того, кого всегда считал своим лучшим другом, как вдруг…
ЦАП!!! Одним резким взмахом Клим схватил Клео за волосы и подтянул к себе. Будь такая возможность, Калеопа наверняка бы вскрикнула, но сейчас у неё вырвался только судорожный вздох боли.
Шуршащий голос медленно растёкся по пещере, проникая в самые потаённые её закоулки. Лео нервно поёжился.
-…если хоть одна прядь слетит с его головы, я тебя прикончу! – отчётливо прошипел Клим, с ненавистью рассматривая лицо Клео. – Я не знаю, что ты там задумала. Мне плевать. Можешь весь мир порвать на клочки, можешь выпустить хаос из заточения, можешь даже сдохнуть! Но его не втягивай.
И тут Клео усмехнулась. Усмехнулась, показывая, что знала с самого начала… И Клим ответил ей такой же усмешкой, полной презрения. Они знали оба, но оба продолжали играть по правилам. Ведь когда каждый из противников может просчитать все ходы другого, битва теряет смысл. Однако, эту печальную аксиому можно прикрыть изощрённой игрой, начатой с безмолвного обоюдного согласия. Выступление для двоих, оставляющее иллюзию непредсказуемой жизни…
Лео прислонил висок к тёплому камню стены и неслышно, но от этого не менее печально вздохнул. День за днём Клео влачила своё безрадостное существование. Ничем не занимаясь, порой неделями с тоской наблюдая, как клубится туман у вод Леты в преддверии тартара. Иногда она перебирала серый песок на её берегах, иногда даже пыталась строить из него что-то, но это занятие ей вскоре неизменно надоедало, и тогда все результаты бессмысленно рассыпались в прах. Порой Клео прогуливалась по пыточным камерам, с безразличием наблюдая за тем, как грешники измываются друг над другом, а порой и ловила тени почти сгинувших в бесконечном мытарстве душ, скользящие в нижних подземельях.
Лишь однажды её заинтересовал старый дракон. Неизвестно зачем и когда он был заточён в одной из пещер, да это было и не важно… Дракон умирал. Лео видел, как Калеопа пыталась чистить его чешую, но та при малейшем трении вываливалась от старости, обнажая начинающую подгнивать, но пока ещё живую плоть. Одно время Лев тайком пытался его подлечить, но всё было бесполезно: даже он был бессилен против власти времени и того мрака, что за века проточил зверя насквозь.
Дракон умер. А Клео продолжала ходить к нему в пещеру и, как и всё время до этого, успокаивающе гладить костистый выщербленный гребень его спины. Скоро от ящера остался один лишь скелет, ибо смерть бренного в тартаре отлична от верхнего мира. Но Калеопа всё также навещала его, пока кости не рассыпались в пыль, которую вскоре поглотил пещерный песок.
Лео часто казалось, что, не смотря на всё это, она не слишком-то печалится из-за смерти старика. Скорее это походило на траурный ритуал – словно вместо дракона она прощалась со старой, бесполезной и никому больше не нужной частью себя. Со своей прошлой жизнью.
А теперь… Что делать теперь? Что делать ЕМУ? Лео не знал… Как никогда не знал и того, что его лучший друг так ненавидит настолько родное ему создание.
Лев с грустью посмотрел на Клима. Как же такое могло случиться? Он не понимал, ведь Клим очень и очень редко проявлял открытую агрессию к другим высшим стражам. Внешне всегда спокойный, слегка смешливый, он мог презирать их, не считаться с ними, приказывать или молча, без долгих предисловий лишать дархов и крыльев. Но проявлять эмоции, а тем более угрожать… Это было странно и необычно, потому что не вписывалось в общую канву представлений о своём друге, ещё в детстве сложившихся у впечатлительного Лео.
Такой парадокс мог образоваться лишь по одной причине: Клим очень ХОТЕЛ ненавидеть. Потому, что не мог.
- Что, комплекс старшего брата заел, а, сиротка? – полный холодного ехидства голос Калеопы вернул Лео к реальности.
Осознанно или нет, Клео попала в цель. Клим на несколько мгновений утратил самообладание, и на его лице проступило удивление, смешанное со стыдом. Лев удивлённо моргнул: он всё ещё прибывал в астрале своих суждений и излияний, а потому включался медленно.
Клим пришёл в себя и зарычал. Быстрым прерывистым движением он с силой рванул Клео и попытался ударить её о стену, но не долетев каких-то пары миллиметров, Калеопа остановилась и быстро перешла в контрнаступление. Клима отбросило плотной волной магии в дальний угол. Сверху на него полетели несколько каменный обломков, выбитых мощным порывом из потолка. Клео презрительно скривилась.
- Идиот.
- Не смей, - едва различимо прошипел Клим.
- Почему же? – с сарказмом в голосе изумилась Калеопа, но внезапно заговорила быстро и отрывисто. – Ты всегда завидовал его силе.
Глаза Лео удивлённо расширились. Его поразили не столько сами слова, сколько реакция лучшего друга. Похоже, Климу во второй раз в жизни нечего было возразить, и выглядел он слегка ошеломлённо. Клео презрительно скривилась.
- Пусть это было, - сквозь зубы поцедил Клим. – но это было давно. Теперь всё по-другому…
- Ничего не изменилось! – жёстко возразила Клео, покосившись на него. – Тебя всегда вела лишь гордыня. И тебя ужасно раздражает, что Лео намного сильнее, не так ли? Поэтому ты всегда радовался даже малому превосходству над ним, крысёныш.
Вдруг по пещере разлился мягкий, слегка усталый смех. Клео с искренним удивлением смотрела на Клима, который ещё секунду назад с каменным лицом выслушивал её триаду, а теперь так радостно улыбался, глядя в потолок.
- А я говорил этой бестолочи… - наконец тихо сказал он, отсмеявшись. – Ты не заслуживаешь его доброты. Ты слишком похожа на меня.
Клео в совершеннейшем ступоре замерла посреди пещеры. Она не знала, что ответить ибо, возможно, впервые за весь разговор Клим  говорил от чистого сердца. Лео изо всех сил вглядывался в её лицо и, сам того не замечая, нервно комкал в руках конец своей косы, перетянутый яркой салатовой лентой. Клим тем временем отлепился от стены и уверенно приблизился к ошарашенной Калеопе.
- Признай, тебе понравилось. Этот пьянящий вкус абсолютной свободы. Когда никто не может противиться твоей воле, и всё вокруг падает к твоим ногам, стоит лишь обратить на это взгляд… - он понимающе и невесело усмехнулся.
Клео хмуро и сосредоточенно следила за ним. Сейчас в её взгляде отчётливо угадывалась флагманская мысль: «Как бы половчее вмазать? Желательно, чтобы уже не очухался». Клим, однако, всю потенциальную опасность, исходящую от Калеопы, решил начисто игнорировать. Лео покачал головой и слабо улыбнулся.
Хотя опрометчивость такого поведения была очевидна, Клим всё равно решил рискнуть ради него. Выходит, не так уж всё и безнадёжно…
- Я знаю каково это – желать того, чему не суждено быть, - Клим слегка наклонился и легонько коснулся носом щеки Клео. - Это опасно, сестрёнка. Не сумеешь остановиться - кранты. У меня получилось, – он немного отстранился и выжидательно посмотрел ей в глаза. – А ты сможешь?
Это было последней каплей. В ту же секунду одним гротом в тартаре стало меньше…

Мессала
Мгм. Ошибочка. Каюсь. Совсем плохая стала. Нет, всё-таки перечитаю сборник правил по русскому.

Ладан, да не, - редиска.

Сегодня узнала, что вышел сбрник фанфиков «Гроттер/Буслаев». Очень двоякое ощущение. С одной стороны немножко обидно, что не смогла быстро закончить свой фик и потому даже не получила шанса на конкурсный отбор. С другой, твёрдо знаю, что моё творчество в сборник точно бы не попало, поскольку оно слишком большое и претендует габаритами на целую книгу. Дискриминация, что ж поделать… :\