Это была правда. Пять месяцев назад Гробыня выставила Гуню за порог и уже через неделю выскочила замуж за своего давнего ухажера. И, несмотря на возражения своего муженька, продолжала работу на телевидении, в свободное же от работы время она занималась тем, что доводила до белого каления остальных пятнадцать жен шейха. Три из них уже покинули гарем Спири, несмотря на то, что в семье Шейха на разводы смотрели с большим неодобрением. «Ничего, осталось только двенадцать жен,» - утешающее повторяла себе каждый вечер Гробыня, возвращаясь домой. Эти слова действовали успокаивающе, тем более что в данный момент у Спири шел бракоразводный процесс с двенадцатой женой. Следуя советам своей доброй последней жены Гробыни, он собирался оставить  несчастную двенадцатую после развода практически нищей. 
  - Жизнь полна неожиданностей, - беззаботно ответила Гробыня.
  - Знаешь, а мне тут этот шизик заявил, что мечтает о двух мальчиках и трех девочках, - возмущенно произнесла Таня.
  - Сенька что ли? – не поверила Склепова. – А мальчики ему в гареме зачем? Он что… другой ориентации?!
  Гробыня хихикнула, и Таня бросилась в нее своей туфлей, не найдя больше ничего под рукой.
  - Он про детей говорил!
  - Ой, а я как-то сразу не догадалась! Совсем у Гробыньки мозгов нет! – подруга ловко увернулась от туфли и, достав пудреницу, стала изучать в ней свое отражение. – Ну и что ты ему ответила? Тоже радуешься возможности помножить численность нашей страны?
  - Нет, конечно! – возмутилась Гроттер. – У меня не будет детей. По крайней мере, не сейчас. Главное для меня на данный момент – карьера.
  - И Ванька, - добавила Гробыня. – Ну, возможно, еще воспоминания о былых ухажерах, ныне почивающих в могиле…. Тьфу-тьфу-тьфу. Не к ночи они будут упомянуты, а ко дню.
  -  Ты о Глебе? – удивленно спросила она. – А почему ты о нем вспомнила?
  - Гроттер, я тебе удивляюсь! – умилилась Склепова. – Ты газеты читаешь? Нет? Так я и думала. Все-таки, ты неисправима. Неделю назад печатали о тебе статейку небольшую под названием «Гроттер скорбит по покойному жениху». Там были напечатаны слезливые фотки, где ты кладешь розу на могилу Глеба, а потом, опустив голову, тихо рыдаешь.
  - Но откуда они знают?! – воскликнула Таня. – И я не плакала!
  - Факт того, что ты ходила на могилу Глеба ты, однако не отрицаешь, - удовлетворенно произнесла Склепова. – Папарацци. Что ты от них хочешь? Всем кушать хочется, вот они и следят за мало-мальски известными личностями целыми днями.
   - Ты хочешь сказать, что за мной следят? Отслеживают каждый мой шаг? – не поверила Гроттер.
  - Да нет. Чистая случайность. Вроде бы это был первый и последний день, когда тобой заинтересовались журналисты, а тут такая печальная сцена…

* * *

  По утрам, во время завтрака, Таня всегда еле терпела присутствие своего мужа. Он был жутко занудлив и смешон. Часто он бегал вокруг нее и, несмотря на то, что в доме был с десяток слуг, кормил Таню, чуть ли не с ложечки. Ему нравилось считать, что его жена во всем от него зависит.
  - Кошечка, - ласково пропищал он. – А давай заведем ребеночка! Мне так хочется поскорее понянчить наших детишек.
  - Нет, - резко ответила Гроттер. – у нас не будет детей в ближайшее время. Я собираюсь, во что бы то ни стало добиться первого места на следующем чемпионате.
  - Но… он так не скоро, кошечка, - Таню передернуло, когда он так ее назвал. Арсений взял ее руку в свою, не давая ей пить кофе. – Отец говорит, что…
  - Это твой отец, не мой. Вот и разбирайся с ним сам.
   У нее не будет детей. По крайней мере, не будет от этого человека. Она не хочет, чтобы ее дети выросли такими же идиотами… О Древнир, за что ей это? Почему она не послушала Гробыню, которая предупреждала, что она не выдержит брака с Табаковым?
  А дети… если она и родит, то только от одного человека. Отцом ее детей будет Ванька. Ну и пусть он сейчас с этой Кирой, она дождется нужного момента, и он вернется к ней.
  - Но кошечка, - умоляюще протянул Арсений.
  - Сеня, я не хочу об этом говорить, - она встала из-за стола. Ну вот, даже позавтракать ей не дал. – Я не собираюсь рожать в ближайшие лет пять.
  - Что? Но ведь тебе уже двадцать один! – воскликнул ее муж.
  - И что с того? Это не каменный век, живут сейчас долго. Я молодая, дети мне сейчас не нужны, - с каменным лицом сказала Таня. Она подошла к двери, ведущей из столовой в гостиную. – И больше не заводи разговор об этом со мной. У меня не будет детей.

Анастасия согласна, все правильно... ой, сколько мне надо исправить...

Ted жду критики

Ты слышала, как она говорит? Сегодня я слышал, как она произнесла «Апю». Представляешь, три месяца всего, а она уже говорит!
  При этом ее муж держал дочь на руках и показывал Тане некрасивую глупую мордашку Софьи.
  «Вся в отца,» - со злостью подумала Таня.
  - Я буду играть, - тоном, не терпящим возражений, ответила Таня и вышла из дома.
  Все чаще она приходила на вечера одна, иногда с Гробыней. Они до утра танцевали вместе в клубах и порой Таню приходилось тащить домой на руках. Она стала сильно напиваться.
  - Танька, бери себя в руки, - сказала как-то Гробыня, когда они еще были трезвые. – Разводись с этим Арсением, оставляй ему Соньку, раз он так ее любит, и начинай встречаться с нормальными парнями. Вон допустим с ним, - и Склепова длинным накрашенным ногтем указала на какого-то симпатичного блондина, сидящего неподалеку. – Отсуди у своего муженька половину состояния, как я, и да здравствует свободная жизнь!
  Таня улыбнулась. Склепова несколько недель назад развелась с Шейхом Спирей, отсудив у него пятьдесят пять процентов состояния. Причем, несчастный Шейх остался в разгромленном гареме – от былой роскоши у него осталось только две жены, которые, к тому же, были страшны, как смертный грех.
  - Развод? – задумчиво повторила она. – А что, хорошая идея! Ваньке я отомстила, он понял, что я и без него прекрасно обойдусь. А зачем мне мужики? Пошли эти козлы к черту!
  Гробыня засмеялась.
  - Полностью согласна, - произнесла она и начала строить глазки симпатичному блондинчику.

* * *

  Но, несмотря на разговоры, с разводом Таня не спешила. Вскоре она вместе с Гробыней выпустили свою марку одежды. Для Тани, которая когда-то одевалась, если верить словам Гробыни, «как бомж», это новое занятие казалось забавным. Теперь она была одной из тех, кого называют «молодые и успешные». Их коллекция имела поразительный успех. Фанаты Гробыни и Тани, как сумасшедшие, раскупили одежду, выпущенную под их маркой, и Таня поняла, что ей пора выходить на новый уровень.
  Она долго не знала, чем может заняться, пока ей не пришло в голову вложить свои деньги в бумаги. Она ничего не понимала в этом, но, посоветовавшись с отцом Арсения, решилась. И, как ни странно очень скоро они стали приносить неплохую прибыль. Как приятно для Тани, все детство испытывавшую нужду, зарабатывать свои деньги в таких количествах. Порой ей казалось, что она сходит с ума. С походами по клубам было закончено, теперь она с головой ушла в инвестиции.
  - Дорогая моя, да у тебя просто «бубличная» и «мозолистая» лихорадка, - засмеявшись, сказала как-то Гробыня.
  - Я не собираюсь хоть когда-нибудь бедствовать, - возразила Гроттер. – И не собираюсь ни от кого зависеть. Я хочу, чтобы у моей дочери было все самое лучшее.
  Порой ей становилось стыдно, что она вспоминает о своей дочери, лишь увидев на прилавках магазина красивую детскую одежду или игрушки. У Софьи было все, что мог пожелать маленький полугодовалый ребенок. Таня была плохой матерью, она с большим облегчением перекладывала все заботы о ней на нянек или на мужа, но никогда не забывала купить что-нибудь для нее во время похода по магазинам.
  Вскоре ее пригласили играть в сборной мира. Таня, польщенная предложением, высчитала каждый свой будущий шаг и решила, что игра в команде Шолохова отнимает слишком много времени, тогда как это предложение было для нее очень удобно. Бросать драконбол она не хотела, и потому согласилась.
  Теперь все свои силы она бросила на зарабатывание денег и раскручивание  своего бренда и марки одежды, которую она создала вместе с Гробыней.
  Новости от бывших однокурсников приходили разные. У Кати и Ягуна должен был родиться еще один сын. Первый их – Коля – пошел весь в Ягуна. Он сломал дома уже всю технику и, каждый раз, когда приходила Таня, просился к ней на руки и, с трудом подбирая слова, просил, чтобы на Новый Год она подарила ему пылесос.
  - А то мама говорит, что у нас они быстро ломаются, - хмурясь, пояснил он. – Мне нужен еще один.
  - Мамочка моя бабуся! – пораженно воскликнул Ягун, услышав его слова. – Ты уже у Таньки пылесосы клянчишь! Попросил бы лучше у нее конфеты на Новый год, а не пылесос!
  - Тетя Таня, а подарите мне вместе с пылесосом еще и конфеты, - тут же попросил Коля.
  - Хорошо, подарю, - засмеявшись, пообещала Таня.
  Она часто заходила к Лотковым. Баб Ягун, правда, Лотковым так и не стал, но их семью в  целом так все и называли.
  - Странная ты, Танька, - задумчиво произнес Ягун, когда Коля убежал играть.
  - Почему? – Гроттер тут же напряглась, лицо ее приобрело немного стервозное выражение лица. Она была готова к любым слова, кроме сказанных.
  - Ты любишь моего сына, а свою собственную дочь нет, - грустно прознес Ягун.
  - Не твое дело, - огрызнулась Таня. 
  - Знаю. Прости, что заговорил на эту тему.
  Раза два или три Таня видела Ваньку и Киру. У них родилась дочь, но Таня не интересовалась этим. Каждый раз, когда она виделась с Валялкиным, он